Сексология в письмах (Опыт психотерапии по интернету в сексологии) - Михаил Меерович Бейлькин

Ещё было постоянное ощущение тревоги, опасности, в груди всё сжималось.

К тому же постоянные навязчивые мысли, о том, что у меня слабая эрекция, что у меня ничего не получится с женщиной, несмотря на то, что я постоянно засматриваюсь на них. Вот вижу, красивая девушка, думаю, может познакомиться? Но сразу пронизывает мысль: "У меня не стоит"…. Вы назвали это "неврозом ожидания сексуальной неудачи".

В данное время всё стало намного лучше.

Навязчивых мыслей меньше, хотя они всё-таки возникают. Иногда, правда, очень редко, меня тревожит вид голых мужчин. Тут надо Вам объяснить механику этой психологической ловушки… Временами (не всегда), когда я моюсь в душе (он у нас при стадионе под трибунами) и вижу переодевающегося мужчину, в голову лезет навязчивая мысль: "Это очень удобный момент, чтобы проверить мою ориентацию; надо убедиться, что меня больше не тянет к мужчине!" Половое возбуждение-то не появляется, зато возникает сильнейшая тревога, правда, далеко не такая, как прежде.

Но зачастую и в душевой, и в раздевалке вид голых мужчин мне абсолютно безразличен, и тогда моё настроение резко поднимается.

Мыслей о "голубизне" тоже почти нет. Но тревога всё-таки присутствует.

Эрекция пока слабая; я и онанизмом стал редко заниматься – 1 раз в 2–3 дня.

Ещё, что бывает, так это просто подавленное настроение, без какой-либо причины, когда ничего не хочется, чувствуется какая-то слабость до изнеможения. Это состояние апатии не похоже на то, когда меня "прижимало", но оно тоже не из приятных.

Когда я в относительно спокойном состоянии, то я ничуть не сомневаюсь в том, что Вы были правы и я действительно безусловный "натурал". Я логически прихожу к такому выводу, опираясь на Вашу книгу "Гордиев узел".

Положительные сдвиги налицо, хоть они идут медленнее, чем хотелось бы.

Например, когда я был у Вас, то худым был как скелет. Теперь, я набрал свой вес и стал похож на самого себя. Сказалось то, что я стал меньше нервничать.

О моей акцентуации.

Вы выявили у меня шизоидную акцентуацию характера. Спустя определённое время, я решил узнать, "что это такое и с чем это едят". Я разыскал книгу психиатра Личко, и вот, что он пишет о шизоидной акцентуации:

"Иногда духовное одиночество мало тяготит подростка, который живёт своими, необычными для других, интересами и увлечениями", – по отношению ко мне это справедливо, но лишь отчасти.

"Внутренний мир почти всегда закрыт для посторонних и зачастую бывает заполнен фантазиями и увлечениями", – это абсолютно верно; несмотря на мою формальную общительность, в свою душу я никого не пускаю.

"Увлечения нередко отличаются необычностью, силой и постоянством", – точно обо мне, уж если я чем-то увлекусь, то иду до конца. Это относится и к моим переживаниям.

О "голубых".

Честно признаться доктор, я – гомофоб из гомофобов!

Пообщавшись с секс-меньшинством, я, бывало, поражался, просто терял дар речи оттого, что происходит в "голубом мире". Как хорошо, что я к нему не отношусь!!!

Они друг друга предают и продают на каждом шагу, чему я сам бывал свидетелем. Как-то один из них, поругавшись при мне со своим другом, рассказал мне о его "голубизне", которую тот от меня скрывал. Впрочем, я об этом и без него догадывался.

Главное, я не переношу Ж.! Скорее всего, моё презрение к нему объясняется тем, что он представляет для меня страшную опасность – и откуда он вообще на моём пути взялся!!! Но с другой стороны, он ведь меня не насиловал, не заставлял, я ведь и сам тогда был не прочь. Ещё когда я с ним общался, друзья вечно спрашивали меня: "Он, правда, "пидор"?" – "Зачем ты общаешься с этим "пидарасом"?!" Порой я уставал его отмазывать, говорить, что он "натурал", а "голубые" замашки – это так просто, ради шутки.

Моё отношение к гомосексуальности строится на убеждении, что она – побочный эффект жизнедеятельности. В природе всё имеет свой смысл, например, человек получает удовольствие от приёма пищи, тем самым, съедая необходимые для жизни продукты. Я встречал описание этого механизма в одной из Ваших книг. То, что вызывает приятные ощущения, то полезно, а что вызывает неприятные, то опасно (центры удовольствия и неудовольствия). Секс приятен не случайно, ведь его природное назначение – продолжение рода. Я вовсе не говорю, что только ради этого им и занимаются. Но именно для этого природа создала секс.

В таком случае "голубые"– своего рода инвалиды!

Но надо считаться и с моральной стороной вопроса. Медицина пока не в силах переделать в натурала человека, уже родившегося "голубым". Вся проблема в этом.

Вы как раз тот человек, который к работе с геями подходит правильно. Вы, наверное, наименее гомофобный человек, из всех, с кем я общался. Вы как-то мне сказали: "Геи такие же люди, как и все, они такими родились". И Вы правы. Любишь свой пол – люби, это твой выбор, вот и всё. А те, кто призывает их убивать, полагая, что общество можно очистить от геев, те, конечно же, глубоко заблуждаются. Ведь убивая их, мы убьём сами себя. Ведь гей – это чей-то сын, чей-то внук, брат, друг, а иногда и муж. И такие методы не доведут до хорошего нас всех – всё наше общество.

Почему бы в нашей стране не смягчить отношение к геям? Тогда, они не будут стремиться уехать любой ценой, да и уважения к России будет больше, хотя, может, наша страна к этому пока не готова... А так, конечно, уехав на Запад, они рассказывают, что тут творится, и в США и Европе создается впечатление, что мы – звери. Хотя, гомофобия есть и там, но у них её всё-таки гораздо меньше!

Вместе с тем, я где-то в глубине души геев презираю, несмотря, на то, что я только что написал. Двойственное отношение у меня к ним. И я не знаю, что у меня к ним истинное – презрение или понимание… Но самое главное, что я не один из них!

Другие вещи, которые меня тревожат и напрягают

Невроз у меня ещё не прошёл. Это факт. Но помимо самокопания и периодической депрессии, есть вещи, которые подливают масла в огонь. Прежде всего, это мои непростые отношения с родителями. Я раньше считал, и сейчас считаю, что львиная доля вины за то, что со мной случилось, лежит на них. Да, мама меня любила, но её любовь приобретала фанатичные формы,