Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика - Ольга Власова

Проект опирался на парадигму социальной феноменологии, стремясь развить в терапевтическом сообществе нетоталитарные, недирективные и активные эмпатические отношения. Поэтому отношения – это основное терапевтическое пространство «Сотерии». «В целом, – пишет Мошер, – метод “Сотерии” можно охарактеризовать как 24-часовую межличностную феноменологическую интервенцию со стороны добровольцев-неспециалистов, обычно без использования нейролептиков, в рамках создаваемой домашней, спокойной, поддерживающей, защищающей и терпимой межличностной атмосферы»[327].

Мошер убежден, что социальная межличностная феноменология, на которой базировался проект, – это не теория, а позиция, метод, подход, который позволяет рассмотреть человека в его целостности. Это требует безоговорочного признания и принятия опыта психически больного человека, уважения к нему и со-бытия с ним. Большинство теорий психического заболевания, по убеждению авторов проекта, рассматривали один из аспектов человеческого функционирования, и только межличностная феноменология позволяла схватить его во всей его целостности, во взаимодействии с другими[328]. Такая стратегия должна была позволить человеку свободно реализовывать свое существование при терпеливом наблюдении, без руководства, без слежения. Мошер отмечает, что в проекте даже не проводились никакие терапевтические сессии, хотя персонал постоянно вел терапевтическую работу, она была свободной и недирективной, по крупицам рассеиваясь в обычной повседневной жизни.

В «Сотерии» всячески культивировалось развитие симметричных и комплементарных отношений. Развитие симметричных отношений подталкивало клиентов к развитию активности: они могли обмениваться взаимной критикой или давать друг другу советы, развивать конкурентное взаимодействие. В комплементарных связях клиенты поддерживали друг друга, развивая амбивалентные отношения власти и зависимости, обучения и научения и осваивая противоположные роли. Таким образом, симметричные отношения дополняли комплементарные, включаясь в целостный комплекс внутригруппового взаимодействия[329].

Л. Мошер и Л. Сиомпи выделяют следующие критические элементы проекта.

1. Условия:

• малочисленная, базирующаяся на коммунарном принципе группа;

• открытая, добровольная, домашняя атмосфера;

• в совокупности не более 10 жителей, из которых двое (мужчина и женщина) – из числа персонала;

• преимущественно 24–48-часовые пересмены, направленные на интенсификацию общения.

2. Социальная среда:

• уважительная, внутренне согласованная, прозрачная и предсказуемая, способная обеспечить защиту и безопасность, покровительство, сдерживание, контроль возбуждения, поддержку и социализацию;

• с течением времени должно сформироваться нечто вроде семьи.

3. Социальная структура:

• сохранение права личности на автономию, ослабление иерархии, предотвращение развития ненужной зависимости и культивирование взаимных отношений;

• сведение к минимуму ролевой дифференциации (между штатом и клиентами), поощрение гибких сценариев ролевого поведения, сближения и отзывчивости;

• совместное исполнение повседневных домашних обязанностей, поддержание повседневной активности, связывающей с обычной жизнью: готовки, уборки, посещения магазинов, досуга и проч.

4. Персонал:

• это могут быть как дипломированные профессионалы в области психического здоровья, так и отобранные и прошедшие предварительную подготовку непрофессионалы, а также бывшие клиенты;

• весь персонал должен проходить супервизию работы с клиентами и семьей.

5. Отношения (самый важный элемент работы):

• беспристрастный подход к клиентам;

• культивирование позитивной установки на выздоровление;

• опора на положение о реальности субъективного опыта психоза, развитие его понимания посредством «со-бытия» и «содействия» с клиентом;

• отказ от использования психиатрического жаргона при взаимодействии с клиентом.

6. Терапия:

• осуществляется любая активность, которая является потенциально «терапевтической», за исключением формата терапевтических сессий, если только такая терапия не проводится с семьями на дому;

• возникающие проблемы должны решаться немедленно, с привлечением всех, кто имеет к ним хоть какое-либо отношение.

7. Медикаментозное лечение:

• отказ от использования нейролептиков или использование крайне низких доз во избежание интеллектуального и эмоционального уплощения, а также из-за риска токсичности;

• допущение использования бензодиазепинов для регуляции цикла сна и бодрствования.

8. Продолжительность пребывания:

• достаточное время, чтобы посредством отношений осознать события, пережить обычно отрицаемые эмоции и выразить их, посмотреть на них в их собственном свете, в контексте жизни личности.

9. Последующее наблюдение:

• поощрение отношений со штатом и другими клиентами, допущение непродолжительного возвращения (в случае необходимости) и содействие решению проблем клиента в рамках коммунарных социальных сетей;

• доступность этих сетей важна для достижения долгосрочных результатов, поскольку они поддерживают интеграцию бывших клиентов и программы[330].

Больные в «Сотерии», как и в Кингсли Холле, были самые разные: кататоники, раскачивающиеся по нескольку часов подряд, аутичные шизофреники, непрестанно что-то бормочущие себе под нос, параноики, постоянно слышавшие угрожающие голоса, была и своя Мэри Барнс – 17-летняя девушка, регрессировавшая до младенческого состояния, ходившая нагишом, лепечущая, как младенец, и требующая кормить ее грудью. Персонал позволял всем этим совершенно разным людям вести себя свободно. Было запрещено насилие, наркотики, сексуальные отношения между персоналом и больными и посещение сообщества посторонними (исключая друзей и родственников больных).

Использование медикаментозного лечения не отвергалось полностью. Персонал старался воздерживаться от назначения нейролептиков и транквилизаторов в течение первых шести недель терапии. Показаниями к ним считались неподдающиеся контролю акты насилия, угроза суицида и нестерпимые душевные терзания, лекарства давали пациентам только с их согласия.