Голоса прошлого - Ната Чернышева

Хрустальный Пик, Леда, локальное пространство Лебедь– 7, Земная Федерация, четверть стандартного года назад

    Смотрю на неё, глазам не верю. Ишь, дама светская, мать её так– то. Челочка, кудряшечки, костюмчик этот... винтажный. Юбка– карандаш, блузка и жакет в стиле докосмической эпохи. Ткань – натуральная, созданная едва ли не вручную, по древним технологиям. Проще яхту с гипердрайвом достать, чем такой вот костюмчик...

    Не верю. Чтоб Ванесса Великова, командир легендарной "Синей Стрелы" мутировала вдруг в это гламурное кисо...

   Ведь даже бурый загар "тысячи звезд", который зарабатываешь, мотаясь по Галактике в десантных ботах, куда– то подевался! Личико чистенькое, светленькое... и шрама у виска нет... может, не она? Может, мне померещилось?

    – Здравствуйте, – официально говорит она, голосок ангельский, под стать физиономии. – Чем обязана?

    Ошиблась я. Да. Память ни к чёрту. Надо же так. Но похожа!

    – Извините, – говорю неловко, – я, наверное, ошиблась...

    В ответ – светская улыбочка:

    – Если вас интересует активный отдых, то Вы не ошиблись, – именно так, с заглавной буквы, 'Вы'. – Мы можем предложить Вам самые разнообразные варианты отдыха – от экстремального до классического...

    Речь гладкая, по накатанной рекламой дорожке, закрой глаза, – будто поисковику сетевого информа внимаешь.

    Смотрю на неё. Не верю. Глазам своим не верю. Не могла я ошибиться. Она это, не может быть, чтоб не она. Но раз она, так почему не узнает? Да, я тоже изменилась, но уж не настолько!

    Невольно касаюсь щеки. Та– горм неприятно холодит пальцы. Да. Этого Великова, капитан ВКС в отставке, никогда не поймет, нечего было надеяться.

    – Знаете, – говорю, – я передумала. Пойду. С вашего позволения...

    Действительно. Что я, сама себе курорт не найду? Обязательно туристического агента нанимать?

    Поднимаюсь, и – к двери. А что мне задерживаться?

    – Стоять!

    Оборачиваюсь. Медленно, аккуратно так оборачиваюсь, всем телом, как учили. Она же сама и учила. И вижу отличную картинку. Зубы оскалены, морда каменная, кудряшки едва ли не дыбом, в глазах – дула. Узнаю родного командира. Вот теперь – узнаю!

    – Все– таки ты, – говорю с облегчением. – А хорошо устроилась, – демонстративно обвожу взглядом помещение. – Мягко!

    – Зачем пришла? – вопрос как плевок, и ого, какие эмоции в голосе. А уж взглядом жжет... еще чуть и дыра во мне появится.

    – Сама не знаю, – честно признаюсь я. – Думала... может, посоветуешь что.

    – Посоветую, – встает, упирается кулаками в столешницу терминала. – Проваливай! Убирайся к своим приятелям в задницу. Там тебе самое место. Ах, да, ты по– нашему теперь не понимаешь. Арума на– пьоркхаш сатай ларинз!

    Внезапно на меня обрушивается понимание. Оно страшно. Нечем дышать, давит тяжестью как при экстренной десятикратной перегрузке. Хочется потерять сознание и не приходить в него больше. Никогда.

    – Ты... ты... Ты смотрела эту даргову передачу! Ты ее смотрела! Эштай сатах! Ты поверила...

    Конечно, поверила. По глазам вижу. А что бы ей не поверить? Когда на всю Федерацию в прайм– режиме транслировали...

    – А что, не надо было? – язвительно интересуется она.

    Со мной уже было однажды такое, и вот опять накатило – обрезало напрочь все чувства, упаковало в скафандр высшей защиты и держит, держит, давит... не вырвешься.

    – Надо было, Ван, – говорю спокойно. – Надо верить. Информвидео не лжет. Информвидео честно и объективно вещает на пол– Галактики только правду и ничего, кроме правды. Бывай, Ван. Рада была встретиться.

    Выхожу в коридор. Дверью бы ахнуть, она здесь тоже под старину, деревянная, сама не закрывается, надо вручную. Но именно этого от меня и ждут. Нервов. Ответной реакции. Чтоб убедиться – достали по полной программе. И потому дверь я закрываю аккуратненько, хотя воздуха не хватает, руки дрожат и психокинез давит знакомой тяжестью. Не сорваться бы, в самом деле.

    На что я надеялась, глупая? Понимание... а какое еще может быть понимание? Это ж они меня предали, Ванесса и Геля, предали и подыхать бросили, не их молитвами я выжила... а теперь морды воротят. Сволочи.

    Но только отклеиваюсь от стены, дверь открывается.