ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

Алексей Смирнов

ОПЯТА

роман-зеркало для массового чтения

Любые совпадения с реальными и вымышленными фигурами и ситуациями, помимо общеизвестных, случайны. В романе неоднократно используется поэзия Владимира Маяковского, относящаяся к советскому периоду.

Книга Первая

Многочлены с земляничной поляны

...Ты не один!

Ю. Шевчук

Чего мы только не обрящем,

Когда не ищем ничего.

В.Пугач

 Не пылит дорога,

Не дрожат листы.

Сколько же у бога

Вот таких, как ты?

Гнусен, как ехидна, 

И цена - пятак.

Все равно не стыдно,

Даже если так.

В.Пугач

Пролог о замечательном аппетите

Официант подошел к метрдотелю скользящей и быстрой походкой. Приблизившись к телу и будучи допущен, он выстрелил взглядом в удаленный столик, заставленный яствами.

- В чем же дело? - равнодушно спросил мэтр.

- У клиента жор, - донес на посетителя официант.

- В самом деле? С чего ты решил? И слава Богу, в конце концов.

- Пойдите и полюбуйтесь сами. Он заказал два первых блюда, горячее - рыбу, мясо и птицу; шашлык из осетрины; салат оливье, две порции; закуску - нарезочку, икру, грибной паштет. Котлеты по-киевски. Селедку под шубой. Суфле. Винегрет. Полулитровый графин водки, литр минеральной воды. Соусы и приправы. Мороженое, полкило. Фирменный торт.

Речь официанта тоже казалась фирменной, ибо здесь человека красило место.

Метрдотель, старомодно одетый по всей форме, вооружился моноклем и присмотрелся.

- Он один? - поинтересовался он недоверчиво.

- Пока что один. И все сжирает сам, персонально. Ложку - сюда, вилку - туда. Хлоп одну рюмку, хлоп другую. Хлоп четвертую. И запивает из бокала. Объедки сбрасывает в противуположный прибор, который был пуст. Извел полсолонки и перечницу. Одной горчицы и хрена смолотил ужасно сколько, с белым-то хлебом. А хлеба - каравай.

- Ну, пошли, - согласился покровитель.

По пути он все пристальнее изучал едока:

- Вроде худенький мужичок. М-да. Видок затрапезный. Ты рассчитал его?

- В том-то все и дело, что нет.

- Гамлет! (это было паспортное имя официанта). Ты видишь, во что он одет?

- Не по уровню заведения, каюсь и казнюсь. Не из места ли заключения, прямо к нам?

- Тогда какого же черта ты приволок ему столько еды?

- Простите, господин Бургомистров, доверчивый я... сельская молодежь... Если он из места заключения, то деньги у него, возможно, имеются...

Метрдотеля, господина Бургомистрова, за глаза называли бургомистром Гамбургера, что близ Шикльгрубера.

Оба остановились у столика и напряженно уставились на мужчину, который жадно уписывал, беря то от одного блюда, то от другого. Клиент был одет в поношенный костюм с полосатым и неуловимо волосатым галстуком. Штиблет не разглядеть, хотя и притоптывает. Крупные залысины, острый нос не без бородавки с волосом, истертый ворот рубашки. Питается неопрятно, пьет от души. И на душе этой - праздник. Неприятное положение. Что, если на душе - грех, и смертный? Грех неплатежеспособности?

- Все в порядке, почтеннейший? - осведомился метрдотель.

- Лучше не придумаешь, - сказал тот с набитым ртом.

- А вы что-то придумали?

- По правде говоря, ничего. Мне лучше думается под музыку, а во время еды приходят не мысли, но аппетит. Отменная рыба, господа повара!

Метрдотеля перекорежило. На нем же монокль! - тот сразу и вывалился. Никто и никогда не принимал Бургомистрова за повара.

- Изволите рассчитаться сейчас же или когда?

- Когда - что?

- Рассчитаться....

- А, вы о деньгах, - клиент посмотрел на дешевенькие часы, отстававшие на полчаса. - Через десять минут вас устроит?

- Гамлет, выпиши почтенному гостю счет. Вполне устроит. Простите за вторжение в процесс, но, сами понимаете, что всех встречают...

- По одежке, - подхватил посетитель. - А провожают...

Гамлет расплылся в подобострастной улыбке.

- По счетам, - изрек он елейно.

Едок, в свою очередь, внимательно присмотрелся к явлению персонала.

"Нет, это не булгаковские знатоки ресторанных забав, - пришел он к выводу. - Иначе бы нас давно смело подчистую".

- По осени, - пошутил он.

- По осени считают, - подсказал ему Гамлет.

- Совершенно верно. Курят и цыплят. Я желаю еще курятины, принесите.

Метрдотель тем временем следил за стрелками личных, карманных часов.

- Сверим время? - предложил он сидящему.

Ответа не последовало.

Метрдотель поднял глаза. Отвечать было некому; сиденье пустовало, стол - разорен. Молчал и Гамлет - искал, наверное, ответ на вечный вопрос.

Глава первая

БОТАНИЧЕСКАЯ МИСТИКА

1. Прикладная ботаника

Перед приходом гостей - людей скромных и простодушных - состоялась жестокая семейная сцена подросткового воспитания.

Артурова мать Анюта, когда супруг ее, по странному капризу - тоже Артур, врач-нарколог, явился с приема домой, немедленно рассказала ему о поступке Артура-Амбигууса-младшего.

Сей поступок показался наркологу ужасным вдвойне: сынуля его, будущий химик и фармацевт, а то и доктор наук, производитель антидотов и рвотов, поедал с такими же, как пища, уродливыми товарищами заведомо поганые и несъедобные грибы, желая вызвать у себя галлюцинации. На какой-то поляне, уподобляясь свинье с ее желудями... он подрывал семейное древо, семейный генеалогический дуб, достойный гордости и славы..

- У нас же квота! - орал ему малый Артур, раздираемый за уши надвое храпящими рысаками. Так делали и делают в старину... - Я, батя, квоту отстегиваю...

Здесь он до первой крови прикусил язык, понимая, что сейчас сболтнет нечто лишнее. А выражаясь точнее, уже сболтнул.

- Это на что же "у вас там квота"? - задал вопрос папаша-лекарь, отлично знавший, как на него ответить. Он всего лишь нуждался в признаниях и мольбах о прощении. В нем пробудилась от многолетней спячки безжалостная святая инквизиция, странным образом перемешавшаяся с показными процессами сталинской эпохи. Уши попались первыми; не было ни карцера, ни испанского сапога.

- У них там рвота, а не квота, - вмешалась Анюта. - Его полчаса рвало какой-то дрянью.

Отец захрипел: казалось, что это хрипят взмыленные отцовские кони-ладони-огони.

- Какие же тебе, гаденышу, понадобились галлюцинации?

Выяснилось, что все равно, какие. Хотелось увидеть себя жуком,