Калгари 88. Том 10 - Библия

Калгари 88. Том 10

Глава 1

Тяжкий апрель 1986 года

Весь апрель 1986 года Арина упорно накатывала новые, только что поставленные программы на будущий сезон: нужно было закрепить навык перед двухмесячным отпуском. Обычно постановка и первоначальная накатка программ длились две недели, но для Хмельницкой тренерский штаб ДЮСШОР № 1 сделал исключение — она занималась этим весь апрель, настолько высоки были ставки на следующий, первый взрослый сезон, когда бывшей юниорке было необходимо заявить о себе.

Одногруппникам было полегче: в течение двух первых апрельских недель всем им программы были уже поставлены, и ребята отправились на заслуженный отдых до первого июля, когда в фигурном катании должен был начаться новый сезон 1986–1987 года. После символического последнего звонка сезона, Людмила Хмельницкая и Марина Соколовская остались вдвоём и исправно ходили на тренировки ещё две недели. Катались в гордом одиночестве под зорким наблюдением двух тренеров, Владислава Левковцева и Виктории Дайнеко.

Если Арина оттачивала свои уже поставленные новые программы, доводя их до совершенства, то Соколовская катала старые постановки, и катала их лишь для того, чтобы не потерять форму: она всё так же поддерживала своё желание перейти в ЦСКА. В этом московском клубе ей должны были поставить новые программы. Можно, конечно, поставить и здесь, в Екатинске, но Марина не знала, понравятся ли они новому тренеру, Станиславу Алексеевичу Жуку, поэтому решила с постановками подождать до полного перехода в московский клуб.

Однако Арина видела, что Соколовская сейчас катает свои старые программы без всякого интереса и энтузиазма: похоже, они уже надоели ей, как горькая редька. Естественно, фигуристке хотелось поставить что-то новое, что-то такое, чем можно удивить зрителей, в том числе и зарубежных.

— Ты сама-то под что хотела бы кататься? — как-то спросила Арина у Соколовской после очередной тренировки.

— Короткую программу я бы хотела под нашу советскую эстрадную музыку, — подумав, ответила Марина. — Что-нибудь не очень энергичное. Ну, например, под песню Пугачевой «Миллион алых роз». Музыка свежая, новая, написана недавно, в 1985 году, слушается романтично. Я, конечно…

Марина помолчала, словно собираясь с мыслями. Потом продолжила.

— Я хотела бы катать под что-нибудь энергичное, современное и популярное, под рок, хард-рок или металл. Но я понимаю, что под эту музыку мне не дадут кататься здесь и сейчас. Да и дело даже не в этом… Болельщики в фигурном катании бывают разного возраста, и как бы чего лично ни хотелось, но музыка должна нравится абсолютно всем. «Миллион алых роз» — это романтичная композиция, поэтому я думаю, что она очень подойдёт мне. Подойдёт нашим советским зрителям и зарубежным в том числе.

Арина с большим уважением посмотрела на Соколовскую: Марина за последнее время в её глазах очень сильно повзрослела и выросла, она начала рассуждать как взрослая, думая не только о себе, но и об окружающих. Да и говорила вполне здравые вещи. Именно так всё и обстояло с музыкальным сопровождением. Оно должно нравится не только тебе, но и болельщикам, чиновникам федерации, судьям.

— А произвольную программу? — улыбнулась Арина.

— Произвольную… — задумалась Соколовская. — В произвольной я бы хотела попробовать отжечь и немного погрустить. Поставить что-нибудь абсолютно нетипичное для меня. Например, танго Астора Пьяццолы Oblivion. Ты слышала эту музыку? Она относительно новая и сейчас не используется. Написана в 1982 году. Я совсем недавно слушала дома кассеты с новой классической музыкой, которые отец привез из-за границы и буквально влюбилась в эту мелодию.

Слышала ли Арина эту музыку? Конечно! В её времени она считалась уже седой классикой, и брали её все кому не лень. На каждом крупном чемпионате она звучала по несколько раз на дню. Но надо признать, музыка действительно завораживающая и имеющая много музыкальных акцентов для выражения мастерства фигуриста и его эмоций. Выбор Соколовской был очень интересен, и Арина с удовольствием посмотрела бы, как она будет катать это танго.

— Кажется, я что-то читала об этой музыке, — призналась Арина, не желая вдаваться в подробности, — но слушать её не слушала. Я думаю, что ты не стала бы брать плохое музыкальное сопровождение. У тебя есть хороший вкус, Маринка…

… В конце апреля 1986 года спортивные дорожки Арины Стольниковой/Людмилы Хмельницкой и Марины Соколовской окончательно разошлись. После последней тренировки зашли по привычке поесть мороженое в детское кафе «Золушка», и там Марина чуть не расплакалась. Всё-таки одолевали её сомнения по поводу переезда в Москву. Казалось талантливой фигуристке, что оставляет здесь, в Екатинске, и в родной ДЮСШОР, часть своей души, настолько привыкла она к своей альма-матер.

— Даже не знаю, как я буду там жить, — грустно сказала Соколовская, незаметно вытирая слезу краешком носового платка. — Все люди незнакомые, всё не такое, к которому привыкла. Да ещё и без родителей. И бытовые проблемы придётся решать самой: питание, стирка, здоровье и прочие. Знаешь, я иногда уже думаю отказаться от всего этого и продолжить заниматься здесь. Но одновременно я чувствую, что это путь в никуда. Мы с тобой будем тут толкаться и на двоих тренера не хватит. Если я не покажу себя хорошо в следующем сезоне, на всей моей карьере придётся поставить крест. Я никогда не выберусь из Екатинска. Только Москва!

— Значит, не сомневайся, — Арина положила свою руку на безвольную руку Соколовской, лежащую на столе. — Раз решила, руби по живому. Будет трудно, но только на первых порах, дальше ты сама справишься. Звони, будем болтать от нечего делать. Делиться наболевшим, так сказать. А вообще… Желаю тебе успеха во всём. Ты достойна быть счастливой.

На этой позитивной ноте подружки доели мороженое и расстались, как они думали, навсегда… Соколовская отправилась домой, отдыхать и подтягивать учёбу, Арина тоже поехала домой на дребезжащем ЛиАЗе, с грустью смотря в окно и одновременно вспоминая слова Левковцева, сказанные им при завершении сегодняшней последней тренировки.

… — Ну вот и всё, Люда, настало время отдыха и у тебя, и у меня, — улыбнулся тренер, когда тренировочное время закончилось. В пустой арене гулял ветер. И даже на смену фигуристкам не пришли хоккеисты, потому что у них тоже начался летний отпуск.

— Да, и это очень хорошо, — согласилась Арина, не зная, что сказать дальше. Соколовская так вообще уставилась в сторону и надулась.

—