Последний шанс - Полина Ром

Полина Ром

Последний шанс

ПРОЛОГ

– Ну что, Татьяна Петровна? Точно решили на пенсию? Не жаль вам уходить?

– Жаль, Михаил Игоревич, очень жаль. Все-таки больше сорока лет здесь проработала… – Татьяна Петровна легко махнула рукой. – Не отговаривайте, миленький. И устала я, и соображаю теперь не так уж и быстро.

– Да бросьте вы, Татьяна Петровна! Молодым ещё у вас учиться и учиться!

– Нет, Михаил Игоревич, я уже все решила и даже домик у моря присмотрела. Буду выращивать розы и капусту.

– Капусту?! А капуста-то вам зачем? – с улыбкой уточнил зам генерального.

– Чтобы чувствовать себя не хуже императора Диоклетиана! – легко рассмеялась Татьяна Петровна.

– Ладно уж вам, шутница! – окончательно развеселился Михаил Игоревич. – Значит, завтра последний день, а в пятницу – банкет в нашем кафе при управлении. Всё как положено: памятный подарок, денежная премия и так далее. Можете завтра-послезавтра не выходить на работу. Вы у нас женщина интересная, вам нужно парикмахера посетить и вот это вот всякое… – он указательным пальцем в воздухе нарисовал на своём лице огромные брови и взмахом кисти обозначил примерно полуметровые ресницы.

Татьяна Петровна рассмеялась: зам генерального был почти такой же мастодонт, как и она сама, и очень плохо разбирался в современной бьюти-индустрии. Он искренне восхищался «натуральной» красотой секретаря директора Анжелочки, совершенно не замечая, что у Анжелочки из натурального – только длина ног, а все остальное: губы, брови, скулы, волосы и даже грудь – нарощенные.

Татьяна Петровна уже была в дверях, когда зам окликнул ее:

– Татьяна Петровна, миленькая, простите старика… Совсем я забыл! Завтра к девяти утра всем сотрудникам управления явиться в ведомственную поликлинику. Приказ из Министерства спустили: срочно необходимо пройти диспансеризацию.

– Михаил Игоревич! Ну, мне-то это зачем?! Только время зря тратить.

– Затем, что Анжелочка забыла сообщить о письме, и данные нужно было отправить три дня назад. А пройти эту диспансеризацию – неделю назад. По бумагам вы у нас в это время все ещё старший инженер, и эти буквоеды из Министерства обязательно прикопаются. Уж давайте пожалеем девочку, а то ведь нагорит красотке нашей, – он взглянул на огорчённое лицо Татьяны Петровна и торопливо пообещал: – Да вы не переживайте так, миленькая моя! Я сам лично главврачу звонил, для нас время освободят, и вы все за час успеете. Клянусь!

Идти ни в какую поликлинику Татьяне Петровне, разумеется, не хотелось. Но раз уж зам генерального освободил ей целый день – грех отказывать. Тем более что такие медосмотры проводились всегда действительно достаточно чётко и быстро. Она со вздохом кивнула, соглашаясь, и вышла из кабинета.

***

На следующее утро к девяти часам Татьяна Петровна встретила почти половину управленцев и от души поболтала, пока сидела в коротких очередях, состоящих только из своих:

– Ой, девочки, и не говорите! Спать буду до десяти утра, не меньше! Собаку заведу и кота обязательно! Внуки ко мне будут приезжать!

– Неужели по работе не заскучаешь, Танюша? – Марина из бухгалтерии устроилась на работу через пять лет после Татьяны Петровны, так что знакомы они были очень давно.

– Может и буду, Мариночка, но уже не тяну я полный рабочий день. Тяжело. И потом: если какие вопросы будут, всегда можно онлайн проконсультировать. Уж в этом-то я родному дому никогда не откажу.

– А ведь так и есть, Таня – дом родной... Сколько лет мы с тобой проработали... Считай, жизнь целую рядом провели.

– Вот бери отпуск и приезжай ко мне. Может, тоже надумаешь дом рядом купить.

***

В кабинет к терапевту, куда стекались все данные, Татьяна Петровна зашла без трепета. Все же для своих лет она была в отличной форме, и усталость, на которую она жаловалась, была не такой уж и сильной. Просто появилось понимание, что хочется немного расслабиться, отдохнуть от жёсткого ритма режимного предприятия и позволить себе всякие дамские слабости: бессмысленное сидение у телевизора, вязание носков внукам и, конечно, выращивание разных сортов роз.

Терапевтом вместо привычного Виктора Степановича оказался какой-то новый молодой, лет тридцати, мужчина, который хмуро перебирал стопку исписанных бланков и недовольно поморщился, задержавшись взглядом на одной из бумажек.

– Одинцова Татьяна Петровна?

– Да.

– В целом – все неплохо… Но есть тут маленькие неприятные детальки… – Татьяна Петровна испуганно уставилась на врача, и он поспешил её успокоить: – Нет-нет, ничего серьёзного! Но все же, чтобы исключить все возможные гадости, отправлю-ка я вас ещё и на МРТ. Если пойдёте прямо сейчас, то через час уже все будет готово. У нас как раз новый аппарат поставили. Самую совершенную модель… – проговаривая это, он быстро заполнял от руки какой-то бланк. Затем, по столу сдвинув листок в сторону Татьяны Петровны, пояснил: – Соседнее здание, боковой подъезд, три ступеньки вниз. Кабинет четвёртый, впрочем, я вот тут всё написал…

***

– Ложитесь, Татьяна Петровна, – уставший мужчина, почему-то одетый в зелёный хирургический костюм с шапочкой, показал в сторону длинного, чуть вогнутого стола.

– Наверное, мне нужно снять серьги, и тут ещё у меня…

– Ничего не нужно, ложитесь, – ответил врач.

– В магнитном поле металлы будут греться, – удивлённо произнесла пациентка.

Заметив её встревоженный взгляд, врач устало пояснил:

– Это не совсем магнитный резонатор. Здесь немного другие принципы работы, совершенно новая модель, досталась нашей поликлинике чудом просто. Так что не волнуйтесь, металл греться не будет.

Татьяна Петровна неловко поднялась по двум ступенькам, легла на холодную жёсткую поверхность, чуть поелозила, удобнее устраивая голову на выгнутой подставке. Врач в это время монотонно и равнодушно говорил:

– Лежать нужно спокойно, дыхание задерживать не требуется, когда мигнет свет – пугаться не нужно, так и должно быть. Разговаривать внутри нельзя.

Он с силой толкнул стол, вкатывая его в массивную трубу белую трубу, по краям которой мигали полтора десятка цветных надписей и пиктограмм, и вслух, непонятно кому, сказал:

– Начали...

Вокруг Татьяны Петровны загудел аппарат, и все тело пронзила мелкая, неприятная вибрация. Затем голубой холодный свет стал мигать в какой-то очень раздражающей последовательности. А потом все погасло…