Лето, пляж, зомби - Наиль Эдуардович Выборнов

Лето, пляж, зомби

Глава 1

Я открыл глаза и резко сел.

Первое, что я почувствовал — это запах стерильности. Дезинфицирующего средства каких-то лекарств, постельного белья. Огляделся и понял, что нахожусь в больничной палате и лежу, а точнее уже сижу, на койке. Рядом еще одна такая же, есть умывальник, шкафчики какие-то. Окно одно, забрано вертикальной решеткой, стекло мутное, будто его не мыли давно.

Поднял руки и ощупал лицо, на котором словно что-то лежало. Бинты. Да, именно, бинты, ровным слоем. Повязка явно сделана аккуратно, профессионально.

Рядом стояла стойка для капельницы с пустым флаконом на ней. И трубка шла, причем, прямо к катетеру на моей руке. Ну, раз лекарство в ней уже закончилось, то ну ее на хрен, верно?

Схватившись пальцами за канюлю, я вытащил ее из катетера и отбросил прочь. Поднял предплечье к носу, принюхался. Не загноилось, хотя стоит явно давно, уже несколько дней как минимум. Ну и его тоже на хрен, наверное?

Стоп? А чего это я в больнице? Как я здесь оказался.

И тут я понял, что этого не помню. Вот вообще, прямо как отрезало. Ни как я здесь оказался, ни, что еще хуже, не помню даже, кто я вообще такой.

А ведь это, наверное, важно, знать, кто я такой, верно? Все вокруг знают, а я один не знаю. Это же все будут на меня, как на дурака смотреть и пальцем показывают. А мне это не нравится. И захочется кому-нибудь челюсть сломать. Естественная реакция в таком положении, как мне кажется.

Я попытался напрячься и вспомнить. И тут пришел приступ головной боли, такой сильный, что я опрокинулся обратно на койку и зажмурился. Боль пришла обжигающей волной, сметая все мысли, продержалась несколько секунд, а потом схлынула.

Я осторожно приоткрыл глаза. Не вернется? Нет, вроде нет. Ладно.

Значит, кто я такой, я не помню. И где нахожусь тоже. Но не дурачок, вроде, понимаю, что это больница, знаю, что такое катетеры.

И вдруг меня накрыло чувство опасности. Я в опасности, это точно, я не на дружественной территории. Почему? Не помню, но определенно это знаю. И получается, что на помощь мне лучше не звать, а разобраться со всем самому. И, если получится, свалить отсюда.

Взгляд наткнулся на зеркало, висящее у умывальника. Точно. Надо посмотреть. Не может же такое быть, чтобы я, увидев свое лицо, не узнаю, кто я, верно? Нужно посмотреть.

Оттолкнувшись руками от кровати, я свесил ноги вниз, обратив внимание на то, какие они худые. Атрофия мышц, что это такое, тоже помню. Получается, пролежал я не день, и не два, а гораздо дольше. Смогу хоть на ноги встать?

Смог, хоть и не без труда. Первые шаги сделал еле-еле, чуть не свалившись, но сумел удержаться за стойку для капельницы. Потом к стене, а потом уже вдоль нее к умывальнику. И ничего, разошелся, последние прошел чисто на своих двоих, без всякой опоры. Подошел к зеркалу, уставился в отражение.

Ну, по нему даже не понять, человек я или нет. Лицо перемотано бинтами вместе с головой, грудь тоже. А вот на груди кое-что интересное болтается. Жетон.

Взяв его в руку, я поднес жетон к глазам и осмотрел. ВС РФ, звезда и личный номер. Все. Говорит он мне что-то?

Отчетливо помню, что номер мой, но никаких ассоциаций это у меня не вызывает. А так, получается, что? Выходит, что я солдат. Может быть, после этого я и попал в больницу? Возможно, война идет? Нет, тогда ясно, откуда это чувство опасности, на войне безопасных мест не бывает.

Интересно, я у наших в больнице, у русских или у тех, с кем мы воюем? А с кем мы воюем? Черт его знает. Тоже не помню. Но, думаю, если бы у врага был бы, то меня вот так не оставили б. Либо к койке привязали бы, либо охраняли.

Значит я в больнице у своих. Но что-то больно тихо.

Как должно быть в больнице, а точнее в военном госпитале? Раненые должны стонать, это однозначно. А еще должны бегать медсестры и доктора. И кричать, даже переругиваться. А тут тишина. Причем, мертвая, я бы сказал. Так что подожду сам голос подавать, посмотрю, что там происходит.

А пока бинты сниму. Ну их на хрен, посмотрю хотя бы, как я вообще выгляжу.

Схватившись за узел я, недолго думая, разорвал его, а потом принялся разматывать бинты, сбрасывая их прямо в умывальник, виток за витком. Закончил быстро, и только потом поднял голову и посмотрел на себя.

Да уж. Ну и мрачная же у меня рожа. Попытался улыбнуться и стало еще страшнее. Нет, в кино мне не сниматься, это однозначно. И не на модельный подиум.

Глаза голубые? Нет, серые. Хотя это, возможно, от освещения зависит. Уши маленькие, прижаты к голове, но только вот от правого осталась половина. И по виску идут шрамы, большие бугристые, сразу три. Я пощупал их и поморщился. Не болят, конечно, но что-то подсказывает мне, что это и есть причина того, что я ничего не помню. Будто что-то прилетело и выбило все воспоминания из моей башки.

Голова до этого обрита была, а сейчас волосы во все стороны торчат, такая щетина примерно за три недели отрастает. Лицо тоже бородатое. Волосы светлые, не блондинистые, конечно, а русые. Нос длинный, прямой.

Ну, не красавец, да, но вроде все при мне. Только вот есть одно но: я совершенно не помню этого лица, будто на чужое смотрю. Ну ничего, будем привыкать теперь, куда деваться.

Был, помню, старый фильм, где делали пересадку лица. Я, кстати, еще полностью был уверен, что такая операция действительно существует, а надо мной смеялись.

Стоп. Вот оно — воспоминание из прошлого. Фильм помню, как смеялись, помню. А кто я такой, и кто смеялся — как отрезало.

Еще бинты, уже на груди. Чистые, крови не видно. Тоже на хрен. Разорвал, принялся разматывать, стащил с себя. Два шрама справа, таких, на звезды похожих. И тут я тоже знаю: такое после пулевых ранений бывает. Ну я, вроде бы, солдат, и такие вещи мне в действительности знать положено.

Ладно. С тем, кто я такой, прояснить ничего не получилось, вообще ничего не помню. Придется выяснять. Ну, думаю, найду у кого спросить.