Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов

Деньги не пахнут 7

Глава 1

Как только эфир Сергея Платонова закончился, в сети взорвалась лавина заголовков:

"Шок: цены на ботокс вырастут в шесть раз!"

"Кризис красоты на горизонте? Стоимость процедур поднимается с 300 до 1800 долларов!"

"Война за покупку Allergan: переворот в мире эстетической медицины!"

Обычно такие новости о слияниях и поглощениях занимали скромное место где-нибудь в глубине экономических колонок. К тому же повышение цены было всего лишь возможным сценарием, если сделка состоится, а не реальностью сегодняшнего дня.

Но сочетание привычного, вросшего в повседневную жизнь слова "ботокс" и ошеломляющего "рост в шесть раз" оказалось взрывоопасным. Новость мгновенно заполонила ленты СМИ, перекинулась в соцсети, на форумы, в блоги – словно искра попала в сухую траву.

– Шесть раз… Это ж девять тысяч в год! Придётся выбирать – квартира или гладкий лоб.

– Значит, теперь ботокс только для богатых, а морщины — новая метка рабочего класса?

– А вообще, можно ли так поднимать цены? Это же чистое безумие!

– "Вэлеант"? Первый раз слышу. Кто они вообще такие?

Если бы речь шла о рядовой корпоративной сделке, новость осталась бы игрушкой для биржевых аналитиков. Но теперь удар пришёлся не по акциям – по лицам и кошелькам миллионов клиентов, по тем, кто регулярно делал инъекции красоты.

Телевещатели, почуяв запах горячей темы, начали штамповать спецвыпуски.

"Взлёт цен на ботокс – законно ли это?"

"Законы, ограничивающие ценовые спекуляции, касаются только жизненно важных товаров во время кризисов и катастроф. А ботокс – вовсе не предмет первой необходимости."

"Фармацевтический рынок всегда жил по своим правилам. Исследования стоят дорого, поэтому производители считают высокие цены естественными. По сути, потолка стоимости лекарств просто не существует."

Тем временем в инвестиционной компании "Маверик" собралась команда, ответственная за покупку Allergan.

– Внимание СМИ превзошло все прогнозы, – с тревогой сообщил руководитель проекта. – И похоже, шум не стихнет.

Акман сидел, глядя сквозь стол, ледяным тоном спросил:

– Как отреагировали акционеры?

– Акции слегка колеблются, без резких скачков.

– А участие в тендере?

Срок подачи заявок истекал через тридцать дней. До конца оставалось двадцать. За это время нужно было собрать 41% акций, чтобы получить контроль над компанией.

– Пока только пятнадцать процентов, – ответил аналитик.

Показатель невелик, но в таких сделках решения обычно принимаются в последний момент, так что всё ещё могло сложиться.

Однако опасность таилась не в цифрах.

– Кто бы мог подумать, что он ударит именно так…, – кто-то выдохнул. – Этот человек непредсказуем.

Все ожидали, что Платонов будет бить по структуре бизнеса "Вэлеанта". Но вытащить карту "повышения цен на ботокс"? Это был мастерский ход.

– Хитер, как всегда, – тихо произнёс Акман.

Угол его рта дрогнул, и холодная улыбка прорезала лицо. Он понимал: вместо скучных финансовых графиков и отчётов Платонов заговорил о том, что чувствуют люди, о том, что больно.

Запах медиашторма уже витал в воздухе – едкий, острый, как озон перед грозой.

– Что будем отвечать? – спросил кто-то из команды.

Все взгляды повернулись к Акману. Через два часа ему предстояло интервью. Никто не сомневался, что этот вопрос прозвучит первым.

Акман сцепил пальцы, будто взвешивая слова.

– Отрицать нельзя, – произнёс он наконец. – Повышение цен – часть нашей стратегии.

Повышение цен было не просто решением совета директоров – это была сама суть стратегии успеха "Вэлеанта", её стальной позвоночник. Об этом давно и открыто говорили инвесторам и акционерам, гордясь смелостью и безжалостной логикой.

Отказаться от этого пути под давлением толпы означало бы не спасение, а слабость. Слом хребта перед фальшивым сочувствием.

– Может, сказать что-то вроде "пока рано говорить" или "цены будут расти постепенно"? – осторожно предложил менеджер проекта, ломая пальцы в ожидании.

– Пустые слова, – холодно бросил Акман. – Такие фразы только разозлят людей сильнее.

В воздухе повисло густое, липкое молчание. За окном гудел кондиционер, пахло озоном и горячим пластиком.

А потом Акман вдруг тихо, почти лениво сказал:

– Подготовьте заявление. Опишите преимущества повышения цены на пятьсот процентов. Сделайте упор на рост доходности и повышение прибыльности.

Менеджер не сразу понял, что услышал.

– Простите… вы хотите подчеркнуть плюсы?

Слова казались безумием. Любой пиарщик сказал бы, что такое признание – самоубийство в прямом эфире. Это ведь всё равно что подлить масла в пламя общественного гнева.

Но Акман только усмехнулся.

– Судьи в этой игре не публика.

Тон, ледяной и спокойный, пронзил комнату. Понимание пришло быстро. Руководитель проекта кивнул, медленно, с выражением, будто перед ним раскрыли тайный код.

– Значит, сейчас главное – тендерное предложение, а не народная реакция.

– Именно.

Приоритет был один – завершить поглощение Allergan. Оскорблённые клиенты могли подождать. Массовое недовольство – шум за окном.

С этой точки зрения всё происходящее выглядело не угрозой, а возможностью.

Акман расслабленно откинулся в кресле, пальцы легли на подлокотники, взгляд потеплел, но в уголках глаз мелькнул блеск стали.

– Он путает шоу популярности с голосованием акционеров. Ошибка новичка.

Сергей Платонов привык побеждать, играя на публику. Его громкие разоблачения, его обаяние, его показная искренность приносили успех, когда всё решала толпа.

Но теперь ставки были иными. Здесь не аплодисменты определяли исход, а холодные цифры на бирже.

– Война акционеров – это совсем другая арена. И он этого пока не понял.

На кону стояла не репутация – судьба целой компании. И только те, кто владел акциями, имели право решать её исход. Люди внизу могли шуметь сколько угодно, но реальный голос принадлежал тем, кто сидел наверху.

Акман знал это лучше любого другого.И потому, чуть склонив голову, позволил себе улыбнуться – тонко, как хищник перед нападением.

– Ошибку противника нужно использовать до конца.

***

Через два часа в телестудии стоял сухой запах прожекторов и расплавленного грима. Свет ударял в лицо ослепительно, в ушах тихо шуршал микрофон.

– Вокруг "Вэлеанта" не утихает скандал, – начал ведущий. – Компания обвиняется в жадности и эксплуатации клиентов. Что скажете на это, мистер Акман?

Ответ прозвучал спокойно, без дрожи, словно каждое слово было заранее