Перековка. Перевернутое Небо - Михаил Павлович Игнатов

Перековка. Перевернутое Небо

Глава 1

Очередная молния уже привычно расколола средоточие и вышвырнула меня в серое, мглистое небытие, в котором… никого вокруг не оказалось.

Несколько вдохов я как-то даже растерянно оглядывался, а затем серое, туманное небытие развеялось, и я вновь увидел средоточие.

Его и только его.

Руки же мои, ещё несколько вдохов назад сжимавшие горло безумного духа, сейчас сжимали пустоту, прошли насквозь неё, пропустили пустоту сквозь пальцы…

Я крутнулся на месте, оглядываясь.

Молот Монстров посреди средоточия никуда не исчез, так и висел сбоку от меня, огромные сектантские печати, с сотнями символов, своей плоскостью разделяющие средоточие пополам, тоже по-прежнему были под ногами.

А вот безумного духа не было.

Я сжал кулак, разжал его, поднёс руку к глазам. Обычная, плотная, осязаемая рука без единого признака бледности.

Я… победил?

Словно в насмешку над моим вопросом сверху, пробив границу средоточия, рухнула новая молния, ударила точно в макушку, пронзая меня всего болью.

Молнии оплели меня, запеленали, впиваясь в каждую пору, в глаза, в уши, в рот, согнули, заставили рухнуть на колено.

Я зарычал, пытаясь отшвырнуть их от себя, поглотить, оттолкнуть, справиться с ними, и вдруг осознал, что упираюсь руками в обычный каменный пол.

Ни боль, ни сведённые мышцы не смогли помешать мне вскинуть голову, а фиолетовая пелена ползущих по глазам молний не помешала мне увидеть.

Не только меня покрывали молнии: сотнями, тысячами молниевых плетей они покрывали всё вокруг, но даже сквозь это безумное буйство стихии я видел.

Площадку ритуала, стену Флагов, шеренгу големов и валяющихся на полу слуг, прикованных к стенам немногих выживших собратьев.

Всё то, с чего начался этот дарсов ритуал. Всё и всех, кроме безумного духа.

Оскалившись, я потянулся к себе, впервые за несколько дней сумев заглянуть в себя духовным зрением.

Тьма тела, расчерченная меридианами и тысячами крохотных молний, вспыхивающих в клубах тумана ран.

Непорядок. Это не всё, что я должен был видеть. И я воззвал:

Змеи.

Ни единого движения во тьме тела. Холодея, я вложил больше силы в призыв:

Змеи! ЗМЕИ!

Ничего. Во мне вспыхнул страх, всего через миг смытый облегчением.

Поток силы, медленно клубящийся в одном из меридианов, скрутился жгутом, неспешно сгустился, на моих глазах обретая цвет. Мой цвет. Цвет моей стихии.

Тут же молния ударила откуда-то из тьмы тела, пронзая меридиан и нацеливаясь в крохотного змея.

Но тот отбросил сонность, ловко извернулся, встретил удар пастью, смыкая зубы на молнии.

С удивлением я оценил его новый внешний вид.

Мои змеи, когда-то выглядевшие всего лишь, как тонкие синие ниточки, менялись не раз и не два. Обретали глаза, гриву, пасть, обретали новые цвета. Сегодня они изменились в очередной раз.

Когда-то крохотные рожки выросли раз в шесть, разветвились, словно у оленя. Правда, мало какой олень может похвастаться такой пастью и таким количеством зубов. Разве что какой-нибудь Ужасный Олень.

Но если Звери, свернувшие по пути к Небу не туда выглядели отвратно и ужасали, то новый облик змея выглядел единым и цельным, как ни странно. И эти рога, и эта удлинившаяся пасть, и даже торчавшие из неё клыки ничуть его не портили.

Молния погасла, и змей довольно облизнулся длинным языком.

Этому я уже не стал удивляться и коротко приказал:

— Сожри все молнии!

Спустя полсотни вдохов уже два десятка змеев кружили по моему телу, полностью его очистив, и я открыл глаза.

Настало время действовать здесь, в настоящем мире.

Триста вдохов, и змеи откормились настолько, что стали втрое толще меня, по их шкурам начала пробегать молния, да и в синих глазах нет-нет, да вспыхивали её просверки, точь-в-точь, как в глазах безумного духа совсем недавно.

Ну и сами молнии закончились — последние десять вдохов ничего не обрушивалось с неба, да и само оно стремительно светлело — та гроза, которую вызвал для своего ритуала безумный дух, уходила прочь от этого места.

Судя по тому, что и гром больше не раздавался — полностью исчерпав свои силы, отдав их ритуалу.

Ритуалу.

Я опустил голову и ещё раз поднял руки, оглядывая их. Оглядел грудь. Порванный халат и потёки крови свидетельствовали — мне ничего не привиделось, но вот ни следа раны — сквозной дыры — на груди не было. Ни следа на коже под кровью. Я вот, сам лекарь, даже не представлял, какого ранга должна была быть задействованная для этого лечебная техника.

Ещё раз заглянул в себя. Как и думал, ни следа даже малейших последствий в тканях тела.

Оставив это, заглянул глубже.

Скользнул сквозь темноту тела к сияющим сферам средоточий. Поджав губы, отметил, как они изменились.

Дарсов безумец и впрямь это сделал — привычное мне едва голубое средоточие сияло в самом низу живота, заняв всё свободное между узлами место, едва втиснувшись между ними, а может быть, и сжавшись, уменьшившись в размерах ради этого. Серое же, почти стальное висело на его месте, став первым средоточием.

Застыв напротив него, я долго смотрел на висящий в его центре Молот Монстров, который ритмично вспыхивал вязью символов, и на трёхцветную, гигантскую печать, якорем которой он стал.

Что со всем этим делать, я не знал.

Пока не знал.

Но знал, с чего начать.

Напоследок бросил взгляд на сердечные меридианы. Здесь тоже всё так, как безумный дух и говорил — узлы раскрылись, добавив ещё три к обычным шестьсот десяти узлам идущего.

Привычное усилие и духовное зрение сменяется обычным.

Начать нужно с простейшего.

С Покрова.

Самый обычный, тот, что сопровождает идущего с первого его дня становления Воином. Тот самый, который любой Воин может придумать самостоятельно, даже если у него не будет учителя.

Я сосредоточился и мысленным усилием толкнул силу из средоточия к поверхности тела.

Хм.

Задумчиво покрутил рукой.

Если верить ощущениям…

Через миг я вновь обратился к духовному зрению и снова использовал Покров, на этот раз так, как это положено Предводителю — заставив эту технику защищать меня постоянно.

И ощущения, и духовное зрение показывали одно и то же — Покров действовал, невзирая на то, что волна силы выплёскивалась не из средоточия духовной силы, а из средоточия эссенции, да и была волной самой настоящей эссенции, которая уплотнилась, сжалась на границе тела, сделав кожу во много раз прочней.

Наверное.

Проверить мне было нечем. Ни Пронзателя, ни меча.

Я повернул