Продавщица: Назад в пятидесятые - Анна Наумова

разными бытовыми проблемами Галя останется в той, в прошлой жизни. А я, пожалуй, побуду пока Дашей. И фамилию себе другую придумаю, поблагозвучнее. А то надоело быть Галей Пряником. Как меня только не дразнили в школе - и Сарделька, и Пельмень, все виды полуфабрикатов перечислили. А просто по фамилии никогда не называли. А что в моей фамилии, собственно, необычного? Пряник как Пряник. Вон у Клавдии Ильиничны фамилия "Кубик", над ней никто не смеется. А к "Прянику" все привязались и обыгрывают, кому не лень...

- Ну Даша так Даша, - кивнул дедуля. - На вот, держи зеркало-то.

Я машинально взяла протянутое дедом крохотное треснутое зеркальце, заметив на обороте полустертую надпись: "Дорогому Андрюше от любящей Анечки. Июль 1917 года".

Ласково бормоча, дедулька тем временем порылся в авоське с очень сосредоточенным видом, достал оттуда кулек с конфетами, стряхнул с него какие-то крошки, открыл, высыпал на худую морщинистую ладонь пару штук и протянул мне.

- На держи, вкусные конфетки. Не бойся, не бойся, очень вкусные. Я и внучкам своим такие покупаю. Ой, зачем я тебе календарь показывал? Ты циферок-то, наверное, не знаешь. Помнишь, где живешь? На доме какие цифры: один, два? Два - это как лебедь плывет... Зеркальце понравилось? Это мне невестушка моя подарила, я тогда на фронт как раз уходил. Две войны с ним прошел. Треснуло, когда бомбежка была. Анечки моей уж пару лет как в живых не осталось. Пятьдесят годков мы с ней прожили, двух дочек вырастили. Сейчас уже они мне внуков подарили. А зеркальце храню. Уж извини, подарить тебе не могу - память о женушке любимой.

Я глянулась в зеркальце. Ну что же, все, как я и предполагала: гладкая юная кожа, точеные скулы, распахнутые синие глаза, над которые еще не нависли тяжелые веки, светло-русые волосы, не тронутые сединой. Типичная Аленушка из сказки. Так я и выглядела в свои семнадцать лет... Да и грыжи в позвоночнике, кажется, чудесным образом куда-то испарились. По меньшей мере, повороты поясницы вправо и влево не отдавались привычной болью. А какое чудесное на мне платьице в горошек, не то что мои обычные скучные безразмерные лохмотья!

Нет, Алка с пожилой Клавдией Ильиничной такой розыгрыш точно не сумели бы устроить, слишком это масштабно для них, грандиозно, да и дорого. Их хватает только на: "Галя, у нас отмена!".

Так, кажется, любезный старичок, угостивший меня карамелькой и одолживший зеркальце, обещал меня куда-то проводить. Может, и правда пойти за ним. На маньяка он не смахивает, вряд ли что-то плохое сможет мне сделать. Вон, ковыляет-то с трудом, на палочку опирается. Кажется, он в какое-то ФЗО обещал меня проводить? Схожу-ка я с ним. Разузнаю, что да как. Может, даже получится туда пристроиться на время, пока не разберусь, как мне вернуться обратно. А стоит ли возвращаться?

- Дашка! - внезапно окликнул меня женский голос. - Ты чего тут? Мы тебя обыскались? В комнате нет, в красном уголке нет... По всем этажам прошлись, у всех девчонок поспрашивали - нет тебя нигде.

Я обернулась. Ко мне шли две улыбающиеся девочки. Одна из них очень походила на Машу, которая недавно со скандалом от нас уволилась: высокая, тихая, скромная, в длинной юбке, блузке с отстрочкой, в очках, по виду - настоящий интеллигент. Другая - пониже, эффектная брюнетка, уверенная в себе, даже немного разбитная. Девчонки явно были рады мне, и я из вежливости тоже улыбнулась им в ответ.

- Ты где ходишь? - вопросительно уставилась на меня брюнетка - та, которая сначала окликнула меня.

- Где хожу? - рассеянно переспросила я и так же уставилась на нее в ответ.

- Ну да... Мы утром в общаге проснулись, тебя нет, кровать заправлена. Договаривались же - всегда завтракать вместе.

- А чего не позвонили?

- Куда позвонили? Мы в общаге же.

- Да я ... это, - я на ходу принялась придумывать оправдания, как обычно это делала перед директором магазина. Понятное дело, "куда позвонили". Сотовых-то в этом мире еще нет. Они только в конце девяностых появятся: большие такие, похожие на кирпичи. С ними будут рассекать по улицам с деловым видом, говоря нарочито громко, всем своим видом показывая: "Я вам не кто-то там с горы, посмотрите, у меня мобильный есть...". И девчонка как-то с недоверием на меня смотрит, того и гляди - сейчас расколет меня. Или, как Андрей Петрович, примет за сумасшедшую, угостит карамелькой и, чего доброго, в дурку проводит. А выбраться оттуда ой как непросто, гораздо сложнее, чем загреметь. Мой бывший сожитель Толик как-то перепил и начал пришельцев гонять, так его на три месяца заграбастали. Пришлось ему туда горячие супчики носить, чтобы не оголодал совсем и не повесился от тоски...

Однако брюнетка не стала обращать внимание на мою оговорку, белозубо улыбнулась и беззаботно махнула рукой в сторону проспекта. - Айда, Дашка, гулять, чего киснуть в наших выселках! Москва - красивейший город мира!

- Москва? - так же рассеянно снова переспросила я . Наверное, выглядела я в это время наиглупейшим образом.

- Нет, Ленинград, - весело пошутила брюнетка. - Пойдем, кино через полчаса начинается. Мы тебе билет взяли.

Ничего не понимая, я двинулась вслед за девчонками. Так значит, я не только попала почти на семьдесят лет назад, в 1956 год, но и чудесным образом переместилась из Питера в Москву? Теперь, кажется, понятно, почему я не узнала место, в котором находилась. Попади я, к примеру, на Невский, я бы точно его узнала, несмотря на то, что выглядел он тогда, конечно же, по-другому.

Уже отойдя на приличное расстояние, я вдруг вспомнила, что так и не поблагодарила загадочного добродушного старичка Андрея Петровича за зеркало и карамельки и обернулась, чтобы хотя бы кивнуть ему на прощание. Однако никакого старичка и в помине не было нигде в округе. Его и след простыл. Он словно растворился в воздухе, как и вся моя прошлая жизнь. Я сунула в рот карамельку и двинулась вслед за внезапно нарисовавшимися подружками. Ну хоть кто-то меня в этом мире знает, уже хорошо. Значит, ночевать на улице не придется. У меня и на гостиницу-то денег нет. А если бы и были? Какой прок от пятитысячной купюры здесь, в пятидесятых? Сейчас это просто красивая разноцветная бумажка.

Парень, идущий за руку с девушкой чуть впереди нас, вдруг обнял и крепко поцеловал ее. К ним тут же подлетел какой-то рослый мужчина