Перечень особых услуг - Алекс Орлов

– Новый тренажер поставят на то же место и строго согласно инструкции.

Чейн улыбнулся и развел руками. Эмма снимала с него тяжелый груз сомнений.

С чувством необычайной легкости и даже радости, он спустился по лестнице и только сейчас заметил новую дверь в подвал – красивую и солидную.

Теперь, видимо, следовало раздать ключи от подвала всем жителям дома. Хотя – нет, ключ будет только у миссис Брукс. Она староста дома и у нее не забалуешь.

С этими мыслями он вышел из подъезда и полной грудью вдохнул утренний воздух. А потом, даже с некоторой симпатией посмотрел на машину сопровождения. Все же, они беспокоились о безопасности Эммы, которая оказалось не такой уж плохой девчонкой.

В таком настроении он добрался до работы, где все происходило обычно. Гифсон бурчал и всего опасался, рабочие при любой возможности начинали бить баклуши, а их бригадир, то и дело говорил по диспикеру со своей женой.

Что-то они там все никак не могли утрясти.

Новых скандалов с фон Дитлицем не было, хотя колонны по-прежнему работали на семьдесят пять процентов нагрузки.

На тридцатом этаже поменяли регуляторы теплопередачи – сразу в трех офисах. Перед обедом поспорили с электрослужбой – кто первым должен поднимать пол на тридцать девятом этаже для устранения, каждый своей аварии.

В результате все решил жребий и панели пришлось снимать электрикам. Однако Чейн договорился, что его ребята, так уж и быть, будут их закрывать.

Он знал, что лучше коллег-эксплуатационщиков ни в чем не притеснять и тогда в трудную минуту они всегда могли помочь физически – подкинув дефицитный ресурс или политически – соврав, если надо, начальству и прикрыв коллег.

Гифсон таких неформальных отношений не приветствовал, однако Чейн его не слушал.

12

После того, как Чейн смирился с тем фактом, что Эмма, по совокупности заслуг, задержится у него на неопределенное время, он ожидал какого-то неудобства от совместного проживания – как не крути, у него не хоромы. Однако все оказалось проще.

Утром она готовила ему завтрак и снова падала спать, а когда он возвращался с работы ее еще не было, как и машины сопровождения.

Возвращалась Эмма поздно, когда Чейн уже собирался спать или даже уже спал и она кралась мимо него в темноте на кухню, как правило не совсем трезвая, ударяясь обо все выпирающие части мебели.

Один раз, натолкнувшись на большую кровать Чейна, она свалилась на нее и уже не смогла встать. Ему пришлось положить ее ровнее, снять с нее сапоги, куртку и накрыть пледом. Но утром ее на кровати уже не было – убралась к себе на кухню.

И да, в то утро приготовить Чейну завтрак сил у нее не было. Но он справился сам, а Эмма только проскрипела из под одеяла извинения.

– Да ладно, не парься. Тебе водички дать?

– Ой, дай, пожалуйста!.. Дай водички!..

Он подал ей бутылочку лимонной газировки и она жадно выпила ее до дна. После чего снова упала досыпать.

Пару раз, еще до этого случая, Чейн спрашивал девушку, чем она занимается днем.

– А ничем, – просто ответила тогда Эмма.

Встречать возле работы она его перестала, но ночевать возвращалась – четко, без пропусков.

За пару недель, что она у него уже провела, Чейн начал чувствовать ответственность за Эмму и прокручивал в голове разные варианты переключения ее на какое-то полезное для нее занятие.

Увлечения, спорт. Хотя нет, спорт она отвергнет. Но, может быть, живопись или это вот – гончарное искусство.

Он понимал, что ей не помешало бы подлечиться по профилю. У его отца был хороший врач, который занимался алкоголиками и теми, кто подсел на вещества. Эдвард часто слышал, что этот врач творил чудеса, и люди были ему благодарны. Однако, он знал, что стоит лишь затронуть эту тему… Одним словом, он был знаком с реакцией таких людей на разговоры о лечении.

Его партнер по спаррингам, с которым они вместе начинали заниматься пай-по именно так и сошел с дистанции. Хотя, по мнению самого Чейна, способностей к боевым искусствам у Джимми – так звали приятеля, было больше, чем у него самого.

Тот начинал понемногу, приходя на тренировки с перегаром, а потом уже со свежим запахом алкоголя.

На замечание и предложения обсудить проблему, сначала смеялся, отмахивался, а потом стал злиться.

И тут, похоже было тоже самое.

Может в случае с Эммой следовало начать с психотерапевта или психоаналитика? Впрочем, тут Чейн подозревал такой же ответ, к тому же он был уверен, что богатые родители Эммы наверняка перепробовали все способы и если у них не вышло – что мог сделать он?

Эмма, как будто чувствовала, о чем задумывался Чейн и когда они ненадолго пересекались в квартире, старалась заполнить паузу какой-то пустяковой темой.

А ему и самому было чем заняться, ведь теперь он осваивал «Триаду», экспериментируя и набивая шишки, в прямом смысле этого слова.

Эмма отсутствовала днем даже в выходные и Чейн мог без проблем заниматься тренировками.

Новый аппарат был очень быстрым и пока Чейн разбирался только с одной парой манипуляторов, полагая, что когда нибудь дойдет время и до второй.

Каждое утро, выходя из дому он видел машину с наблюдателями – к ним он практически привык. Замечали их и другие жильцы дома, а также и новый купе-кабриолет Эммы, на который она, все же поменяла свою прежнюю модель.

Когда Чейн передавал старосте дома миссис Брукс ключ от подвала, она осторожно поинтересовалась, кто та девушка, что теперь живет у него.

– Вы не подумайте, Эдвард, я не ханжа какая нибудь и не любопытства ради интересуюсь. Просто за ней повсюду следует вон та машина, а в ней та-акие мордовороты!

Последнюю фразу миссис Брукс дополнила красноречивым жестом.

– Это моя дальняя родственница, миссис Брукс. У нее не очень хорошая обстановка дома, поэтому она временно живет здесь.

– Но судя по ее машине и этим… – миссис Брукс снова кивнула в сторону наблюдателей. – Она могла бы жить даже в «Сера-Сера», я думаю.

– Да, это так. Но ей нужна поддержка, человеческое тепло, что ли.

– А, это может быть. Это очень может быть, – согласилась миссис Брукс. – Так они не опасны?

– Не думаю. Они просто приглядывают за ней.

Расставшись со старостой дома и поднимаясь по лестнице на свой этаж, Чейн спрашивал себя – зачем соврал миссис Брукс, что Эмма его родственница? Ну, а что он мог еще сказать?