Дети Антарктиды. 200 дней - Даниил Корнаков

— Я знаю, ты хотел видеть меня, — начал Матвей, — но, видно, ты уже в курсе, что меня задержало.

— О да, я в курсе. Собственно…

Откуда-то из конца коридора вырвался заплетающийся голос:

— Эй ты, викингом себя возомнил, а? Так ты эту решётку открой, я тебе своего викинга покажу, в моих штанах живёт!

— Вот что, давай-ка переберёмся в один из этих кабинетов, — предложил Эрик натянув на лицо вежливую улыбку. — Ты же с ним поговорить пришёл, так? Думаю, сейчас это пустая трата времени, пусть для начала протрезвеет. Да и нам есть о чём поговорить.

Почувствовавший очередной укол стыда Матвей согласился с предложением ярла и оба зашли в один из старых кабинетов. Здесь, в окружении множества пустых полок и белых стен они отыскали местечко за столом возле окна и повесили куртки на спинки стульев, подняв в воздух ворсинки многолетней пыли.

Эрик не выдержал и чихнул.

— Будь здоров.

— Takk, takk, — поблагодарил он и осторожно сел на кресло, проверяя, выдержит ли оно его после стольких лет.

Матвей сел напротив и прислушался. В тишину помещения Юдичевский словесный дебош проникал лишь отчасти, урывками.

— Так вот, хочешь верь, хочешь нет, но твой друг, горланящий сейчас за тремя стена отсюда, — Эрик положил руки на стол и сжал их перед собой в замок, — является той самой причиной, по которой я тебя просил явиться сегодня ко мне. И, видно, я самую малость припозднился, поскольку теперь у него большие проблемы.

Матвею нечего было ответить, поэтому он лишь пробормотал:

— Говори.

— Собственно, я поэтому и позвал тебя к себе, как лидера вашего отряда, хотел обсудить возникшую проблему с глазу на глаз, чтоб нас ненароком не подслушали. — Эрик надул щеки и стал выдыхать, будто освобождая во рту место для тяжёлых слов, которые ему предстоит произнести: — Мои люди жаловались на него, особенно женщины, ещё в первые несколько недель, как вы сюда прибыли.

Про себя Матвей удручающе воскликнул: «Господи!..»

А Эрик продолжал:

— Говорили, он постоянно пялится на них, ну знаешь, глазами раздевал. Я по началу это спустил на тормоза, подумал, вы такое пережили, не буду лишний раз проблем создавать. — Он откинулся назад, кресло скрипнуло. — Ну и понадеялся, что этот Юдичев в себя придёт и перестанет хернёй заниматься. Но… — он цокнул языком, — всё сделалось только хуже. Взгляды его озабоченные никуда не делись, мужиков он стал нервировать своим бездельем, пьяный постоянно шляется, да и моё терпение иссякло. Злоупотребил он нашим гостеприимством, Матвей, и сегодня его поведение, увы, стало последней каплей.

— С ним всегда было трудно, — сказал Матвей и провёл ладонью по вспотевшей копне волос, — ей богу, человеку пятьдесят семь лет, а ведёт себя как дитя малое.

Эрик присвистнул.

— Пятьдесят семь? Ничего себе. Выглядит моложе.

— Да, знаю. Он вообще человек неплохой, хоть и корчит из себя этакого одинокого волка.

— Я не сомневаюсь в твоих словах, может человек он и впрямь неплохой, да вот только Густава Нильсонна твои слова не переубедят.

— Густава Нильсонна?

— Ага, — его указательный и средний палец забарабанили по столу, — так зовут мужа той самой женщины, чью задницу сегодня Юдичев решился пощипать при нём.

В сознании Матвея возник образ массивного мужчины с огромными руками-кувалдами и багровым лицом. Если бы не друзья, оттащившие его, он забил бы Юдичева насмерть — и сейчас разговор Матвея с Эриком шёл бы совсем о другом.

— Чёрт бы его побрал, этого Юдичева, — бросил Матвей, скрывая от ярла свой переполненный злостью взгляд.

— Вполне возможно, скоро так и произойдёт, и либо чёрт, либо ангел приберут вашего друга.

У Матвея всё внутри опустело. Он настороженно посмотрел на Эрика и спросил:

— К чему ты клонишь?

— Как я и сказал ранее, Матвей, у твоего друга большие проблемы. И, боюсь, ему от них не отвертеться…

* * *

Юдичев надрывал горло ещё следующие полчаса, пока не свалился в койку и не уснул мертвецким сном, сокрушительно храпя на все здание полицейского участка. Всё это время Матвей смиренно ждал, сидя в кабинете по соседству.

Около девяти часов вечера к нему заглянули и остальные, за исключением Нади. Маша сказала, что та хотела прийти, но за несколько минут до выхода так крепко уснула, что её решили не тревожить и оставили как есть. После все стали выяснять что произошло в баре «Белый кит». Матвей выложил всё как есть, а в конце поведал о разговоре с Эриком и то, что ожидало Юдичева завтра ранним утром.

— Допрыгался таки, — прошептала со злобой Маша. — Я знала, рано или поздно скверный характер этого сукина сына сведёт его в могилу. И вот, пожалуйста…

— Лейгур, — сказала Арина, обернувшись к исландцу, — ты сможешь управиться с кораблём Юдичева