Зови меня Лео. Том I - Ростислав Левгеров

А что меня привлекало? Ничего, если подумать. Ни спорт, ни филология. Ни дизайн интерьеров, куда подумывала перевестись. И уж конечно, не IT-специальности, куда меня склоняла мать. Сама-то она, бросив преподавательскую деятельность, безуспешно пыталась найти себя где-то там. Инвестиционная аналитика, кажется так. Хрень та еще. Но это не мешало ей мнить себя экспертом в этой области. Она вообще у меня душная. Нашла какие-то курсы в инете и айда меня уговаривать. «За этим будущее, Настенька, за этим будущее…» В компах я нуб. Все эти циферки, буковки, кнопочки… Он них только голова болит.

Ладно, не будем о грустном. Надо двигаться дальше. И тут я стопорюсь. А куда двигаться-то? К тем вороватым личностям? А как это будет выглядеть? Некий пижон подходит к эдакому Биллу Сайксу и говорит ему… Вот именно, что говорить-то? «Привет, я, типа, переодетая баба из другого мира, мне бы залечь на дно, а то за мной охотятся власти, хотят сжечь, понимаешь? А еще я хорошо дерусь и вообще не подарок». Даже если мне поверят и, что еще более невероятно, впишутся, куда приведут в итоге? В убогую конуру, где будет сидеть полубезумный старик, как тот же Феджин[2], или как его там звали.

Нет, что-то такой расклад не очень. Да и не нравятся мне они. Один тощий, в оспинах, другой вообще похож на маньяка-убийцу.

Пока я думаю, какой-то мелкий ловкач пытается срезать кошель. Ловлю его за руку, выкручиваю ухо.

– Так-так… – говорю. – Попался, который кусался.

– Пустите, – скривившись от боли, молит пацан.

– Хочешь сказать, что не будешь?

– Нет, господин. Не буду.

– Где ты видишь госпо… кхм… Короче: я тебе не верю. За воровство знаешь что причитается?

– Знаю, – плачет воришка. – Ссылка на «камни» к Блуду, или в «норы».

– Э… – теряюсь я, но тут же беру себя в руки. – Вот именно! Туда тебе и дорога, прощелыга!

– Пустите, господин! Я больше не буду!

– Не пущу, – отрезаю я, продолжая держать его за ухо и напряженно размышляя.

И тут на сцену неожиданно выходит тот самый менестрель.

– Уверен, – говорит он, улыбаясь и тренькая по струнам, – добрый юноша отпустит несчастного, тем более, что до проступка ведь не дошло, не так ли? Не будьте так строги к бедноте, о уважаемый, их на это толкает нужда.

Что-то темнит, подлец. Вблизи псевдо-Лютик еще меньше походит на своего игрового прототипа. В бородке частят сединки, вокруг глаз тонкие морщинки.

Попытаемся законнектиться с ним. Всё лучше, чем те барыги.

– С кем имею честь? – спрашиваю, отпуская пацана.

В ответ менестрель наклоняется ко мне и шепчет:

– Я знаю, кто ты.

Не успевает он это произнести, как я провожу излюбленный скрытный болевой прием – просто заламываю мизинец. Действует на всех безотказно.

– Еще раз, не расслышал? – спрашиваю у согнувшегося менестреля.

– Я знаю, кто ты, – стонет он в ответ. – Пусти, я тебе не враг. Просто поговорим в укромном местечке. Пусти, прошу тебя, сломаешь ведь палец, как я играть буду?

– Ладно, – отпускаю его. – Ты не сказал, как тебя зовут.

– Лис. Просто Лис. Все так меня кличут, – отвечает он, морщась от боли и тряся рукой. – Однако, хватка у тебя, сударыня, стальная…

– Если не хочешь еще, не называй меня сударыней.

Лис подавляет смешок и говорит:

– Такого как я, твой наряд не обманет. У меня глаз наметанный. Собственно, я заприметил тебя еще в другом одеянии. Слишком красива ты для нищенки. Надеюсь, тот юноша жив?

– Жив, жив, что ему станется, – угрюмо отвечаю я. М-да, кувырок с переодеванием, видать ничего не дал, если даже такой бродяга, как этот стихоплет, меня расколол на раз-два.

– Как же к тебе обращаться, позволь спросить? – интересуется Лис, просто Лис.

Вопрос ставит в тупик. Настя? Нет, отметаем. А как? Что-то в котелке моем пусто. Ничего, кроме Джеймса Джойса в голову и не приходит. Какой, к дьяволу, Джеймс Джойс? Думай, Настя, думай. Геральт? Ну нет, что ты в самом деле. Еще б Ильей Муромцем назвалась. Перебираю варианты: Джо, Лу… Лу? Что за еще за Лу, подруга? Смеешься? Ким? Меня так в школе звали: Ким-три-с-плюсом[3], намекая на мою успеваемость и привычку лазать по деревьям, шкодить и лупить мальчиков. Не, только не Ким.

Придумала! Назовусь-ка я Лео.

– Зови меня Лео.

– Понимаю, – улыбается Лис.

– Чего ты понимаешь, старый?

– Не хочешь называть свое настоящее имя.

– Меня зовут Лео, – упрямо повторяю я.

– Хорошо-хорошо! Лео, так Лео.

– Предлагай.

– Я видел тебя, Лео, в деле. Там, на площади. Сказать правду, я восхищен, и даже – только прошу, не злись! – влюблен. Можно сказать, по уши! Никогда не встречал такую сногсшибательную, и в прямом и переносном смысле, женщину…

– Твои дряблые кости, стихоплет, не достаточно крепко склеены, чтобы обладать мною.

– Из твоих цитат, о Лео, я сложу песню!

– Тогда будешь не петь, а гнусавить, так как я помну твой хитрый клюв, стихоплет. Лучше скажи, где мы можем уединится – не для любовных утех, как ты понимаешь, – и поговорить? Только предупреждаю – если заманишь в ловушку – умрешь. Даю слово, твоя никчемная жизнь оборвется, так и не закончив… не знаю, поэму. Ты пишешь поэму, стихоплет, под названием «Полвека поэзии?»[4]

Лис горделиво выпрямляется и со всем достоинством отвечает:

– Я не из тех, Лео, кто верит в сказки про злых ведьм с горы Шабашей. Слово дворянина – на твою честь никто не покусится! И что за идиотское название для поэмы? Полвека поэзии… Какой ужасный в своей зубодробительной претенциозности штамп! Идем со мной.

Пожимаю плечами и иду за ним. Посмотрим, что за фрукт. Чуйка мне подсказывает, что Лис, конечно, тот еще плут, но доверять ему можно. В любом случае, иного выхода нет.

– Итак, Лео, – говорит Лис. – Считаю своим долгом предупредить, что мы направляемся в дом терпимости.

– Так и знала.

– Спокойствие, Лео, спокойствие. Там мы точно сможем поговорить по душам, не привлекая внимания, так как ты явно не из наших краев. Не помешало бы посвятить тебя в кое-какие особенности, присущие нашему достославному городу, да