Под знаком Альбатроса - Алексей Иванович Гришин

Буагельбер, как равный, положил руку на ее здоровое плечо.

— Лежите спокойно. Всем раненым будет оказана самая лучшая помощь. А родственники погибших… поверьте, они будут горевать лишь об их смерти, но никогда о возможной нищете. — И шепотом, наклонившись к самому уху, добавил: — Вы же знаете, что «Мирный» — не совсем обычный корабль.

* * *

10. Шкафут на кораблях и судах — средняя часть верхней палубы, обычно от фок-мачты до грот-мачты.

11. Ранго́ут — «круглое дерево», общее название устройств для постановки парусов (мачты, реи, стеньги и т.д.).

12. Вáнты — канаты, которыми укрепляют мачты и стеньги с бортов судна.

13. Кабельтов — морская единица длины, равная 185,2 м, что составляет 0,1 морской мили.

14. Ют — кормовая часть верхней палубы.

15. Бак — носовая часть верхней палубы.

Глава 4

Ветер поднялся лишь к вечеру. Вначале слабый, пустивший по морю лишь легкую волну, но позволивший паруснику лечь на нужный курс. Потом усилился, но до шторма, хвала Спасителю, дело не дошло. Так что уже на рассвете из вороньего гнезда16 прозвучало заветное: «Земля!».

Какое-то время ушло на лавирование при заходе в порт и постановку на якорь, потом портовые чиновники вынули из Буагельбера душу и сколько-то соверенов, пока нудно осматривали корабль, уделив особое внимание трюму. Им, видите ли, не понравилось, что на Острове будет выгружена и, соответственно, обложена таможенной пошлиной, лишь часть груза, причем не самая большая часть. Лишь та, что привез из Галлии удачливый торговец сэр Харви Гиллмор, сквайр.

А пассажиры… ну кому они в самом деле интересны? Что охранник, что сквайр, что графиня — с каждого по пять шиллингов портового сбора и милости просим в гостеприимную империю.

Ах, у вас раненые? Им врач нужен? Ну уж это точно не проблема чиновников. Да и что такого? Куда спешить? Если до сих пор кто не помер, так и дальше не помрет. А если помрет, то и это нормально. В конце концов все там будем, просто кто-то чуть раньше…

Возмущенная графиня, забыв о ране, грозила карами земными и небесными, стучала ножкой о палубу и кулачком по планширю так, что тяжелая фетровая шляпка съехала на бок. Пока старший помощник деликатно не взял ее за локоток и не отвел в каюту.

— Бесполезно, ваше сиятельство. Поверьте, эти джентльмены повидали здесь всякого. Для них ваше возмущение — что-то вроде бесплатного развлечения. Раненные? Вот уж кто точно не вызывает сочувствия. Моряк, он кто? Что-то вроде собаки у охотника, даже хуже. За справного щенка платить надо, а это быдло всегда с улицы набрать можно. На худой конец, насильно затащить. Пьяного или побитого — куда он потом посреди океана денется?

Сказано было шепотом и на ушко, однако чиновники то ли услышали, то ли догадались, о чем речь, только улыбки их стали слащавыми до омерзения. Осталось плюнуть… фигурально, само собой, и отправиться в лазарет, под который был отгорожен немаленький кусок артиллерийской палубы.

Стоны, кровь, грязь и вонь. Чего еще было ожидать? Спускаясь по трапу, графиня собралась, взяла себя в руки и решительно отодвинула полог, отделявший лазарет от мира здоровых.

Что сказать?

Крики были. Их было прекрасно слышно еще на верхней палубе. Страшные, переходящие в животный вой. Но вот все остальное… Темные пятна проступали на недавно тщательно замытых досках настила, но в ярком солнечном свете, бившем свозь открытые орудийные порты, самой крови нигде не было видно. И уж точно никакой грязи. Будто здесь поработала компания аккуратных и исполнительных гувернанток.

Что такое? Этот юноша, представившийся судовым врачом, он что, действительно знает свое дело? Наверное, раз пациенты хоть и орут от боли, но помирать откровенно не собираются. Черт возьми, да они наверняка выживут, если имперские эскулапы их не уморят, конечно.

Ах да, прошли почти сутки и те, кто должен был умереть, уже наверняка переправились в лучший мир. Но все равно, как-то местный народ неожиданно живуч оказался. Где таких только подбирали?

Между орудиями, принайтованными мощными канатами к палубе, и разбросанными между ними тюфяками, на которых лежали раненые, ловко сновали трое моряков. Косматых, крепких и, по-видимому, неплохо обученных. Кому-то делали перевязку черными от дегтя, заскорузлыми, но неожиданно ловкими руками. Из-под кого-то выгребали дерьмо, после чего бедолагу ловко подмывали, словно ребенка, и меняли… ну да, меняли портки. Пусть не на новые, зато чистые. А грязные спокойно отправлялись за борт, словно и не стоили ничего. Чудеса.

Графиня схватила за плечо одного из таких санитаров.

— Где врач? — Фамилию она забыла начисто.

— Господин Паке спать изволят. — Ответ прозвучал шепотом. Смешно. Когда народ вокруг криком кричит.

— А где спит-то? — От неожиданности она тоже перешла ни шепот.

Моряк взглядом указал на угол. Там кто-то по-детски свернулся калачиком прямо на досках, не удосужившись подстелить хоть что-нибудь. Под головой свернутый то ли свитер, то ли мягкий бушлат. Наверное, кто-то догадался подложить, да еще и накрыть куском тонкой парусины.

Спит? Графиня аккуратно, стараясь не шуметь, подошла поближе. Присмотрелась. Это не было сном. Точнее, сном в обычном понимании. Сейчас, даже если бы рядом выстрелила пушка, Паке и не подумал бы просыпаться. Просто не смог бы. Так спят больные, которых усыпил маг. Или? Нет, этого не может быть, но так спят маги, подошедшие к пределу истощения. Тому самому, сразу за которым — смерть.

Но это невозможно! Маги крайне редко служат на кораблях. А уж на торговых, да в качестве судовых врачей⁈

— Сколько было раненых?

Ответ прозвучал также шепотом, но четко и кратко.

— Двадцать три.

— Сколько из них умерло?

— Шестеро.

Она кратко кивнула, и моряк вернулся к своим делам.

Вот так, все-таки шестеро. Маг не допустил бы столько смертей. Значит, Паке — обычный врач, только очень хороший. Интересно, где и когда он научился ремеслу?

Впрочем, с этим можно будет разобраться и позже. Сейчас ясно одно — присутствие благородной дамы здесь абсолютно бессмысленно. Все, что нужно, делается и без ее участия. А ей надо идти наверх и любоваться на островных чинуш, обеспокоенных, несомненно, содержимым своих карманов. Прежде всего. А также пошлинами и сборами, разумеется, но это уже во вторую очередь.

Однако, когда графиня поднялась наверх, островитян на корабле не было. Лишь боцман стоял у фальшборта и прощально махал шляпой, держа ее в правой руке. Левой же делал неприличные жесты на