Князь поневоле. Потомок Ермака - Илья Городчиков

— «Ваше светлейшество, надеюсь вы оцените мою идею и мы сможем наладить с вами плотное сотрудничество». — вслух читал я содержимое письма, стараясь не потерять концентрации.

Я выдохнул, вливая в себя очередную чашку успевшего давно остыть кофе. Оно было вкусным, и первые пару чашек я действительно наслаждался вкусом, но теперь банально вливал в себя бодрящий напиток, пытаясь хоть как-то продлить состояние банальной бодрости.

Мысль щёлкнула меня по носу. Казалось бы, что такого было в банальном кожзаменителе? В моё время таких заменителей хватало и даже с избытком, разной степени паршивости, но сейчас… Если мне не изменяет память, то предок кирзы появился в самом начале двадцатого века в ходе экспериментов Ивана Васильевича Поморцева, пропитавшего шерстяную ткань смесью яичного желтка, канифоли и парафина. Выходило, что в 1908 году кирза должна была пройти боевое крещение во время русско-японской войны, но в этой временной линии я ещё не слышал о подобном материале, а всех немногочисленных солдат, которых я встречал за свою недолгую жизнь в параллельной вселенной, снабжали исключительно кожаной обувью, по большей части представляющей из себя разного фасона сапоги.

— Владимир!

В моменте я уже свыкся с тем, что мой личный камердинер является моментально по любому зову. На этот раз старик также не сплоховал, моментально оказавшись на входе в кабинет. Как всегда, он был идеально выправлен, седые зачёсанные волосы приглажены, а костюм лишён малейшего изъяна. Я восхищался такой его выправке, надеясь, что Владимир и дальше будет исправно служить мне.

— Слушаю вас, господин.

— Владимир, подскажи мне, чем сейчас государство солдат снабжает?

Помощник моему вопросу удивился. Осознать это можно было по слегка вздёрнувшейся вверх брови, моментально вернувшейся в обычное состояние. Какое-то время он подумал, подняв взгляд к потолку, а затем с полной честностью проговорил:

— Господин, ответить на ваш вопрос не могу. Не столь обширны мои знания в области военной. Всё больше гражданскими делами при вашем семействе. Если вам совет такой нужен, то лучше вам Семёна спросить. Он сегодняшним утром из поездки в станицу свою возвращается. На похороны он не успел, но советы его будут куда ценнее, чем мои.

Тяжело вдохнув, я попытался вспомнить о том, кто же такой Семён. Попытки вспомнить в первые секунды оказались безуспешными, но затем из глубин памяти вышел образ.

Наш род изначально имеет корни в казачестве. Всё же, основателем семейства был Ермак Тимофеевич, заработавший для нашей дворянской династии престиж на многие сотни лет вперёд. При этом, даже учитывая нахождение в разных сословиях, Ермаковы о своих корнях не забывали, постоянно поддерживая отношения с Уральским и Сибирским казачьими войсками. Потому-то последние, в ответ на помощь от дворян, постоянно поставляли телохранителей для княжеской семьи за определённую заработную плату, последним из которых и был Семён, не так давно пришедший под руку Ермаковых, зачисленный в семейную охрану во время моей бытности в байкальском имении.

— Тогда пусть завтра прямо с дороги подойдёт в мой кабинет.

Исполнительность казака меня удивила. Утром я ожидал увидеть одного из своих молодых служак, которых в семействе у меня было достаточно, но когда дверь кабинета распахнулась, то передо мной предстал молодой казак, будто сошедший со страниц историй Шолохова.

Парень был высокий, плечистый, с осанкой, выдававшей привычку к седлу. Лицо — смуглое, обветренное, с резкими скулами и упрямым подбородком, покрытым тёмной щетиной. Глаза парня были светло-серыми, холодными, как у степного волка, с пристальным, оценивающим взглядом. Волосы тёмные, почти чёрные, остриженные в скобу, как принято было у многих строевых казаков.

Семён стоял навытяжку, но без подобострастия — в тёмно-синем чекмене с алыми шнурами на груди. Шаровары Семёна были широкими, малинового хорошего сукна, заправленными в сафьяновые сапоги с мягкими голенищами, идеально подходящими как для боя, так и езды. На поясе казак расположил узкий ремень с серебряной прямой пряжкой.

Больше всего внимания у меня вызвало вооружение казака, которое полностью обеспечили из казны Ермаковых. Самой заметной единицей оружия была шашка — лёгкая, из дамасской стали, с чёрным роговым эфесом. Висела она на краповой портупее через плечо так, чтобы выхватить оружие было возможно одним лёгким движением. За пояс также был заткнут и кинжал бебут с рукоятью из морёного дуба и серебряным «напятником». Из огнестрельного вооружения при мужчине был только новенький «Наган» в чёрной кожаной кобуре на правом боку.

Казак щёлкнул каблуками, но не поклонился, лишь почтительно кивнув:

— Семён Каленик, ваше сиятельство. Заступаю на службу вашу, князь. — секундная пауза, и молодец продолжил с ноткой горести в голосе: — Соболезную вашей утрате, ваше сиятельство.

Голос у парня был низким, хрипловатым. Левую бровь пересекала тонкая белая линия шрама, дополняющая и без того лихой образ казака ещё большей храбростью.

— Приветствую тебя, Семён. — взглядом я указал на стул напротив моего стола: — Дорога с Урала, должно быть, сильно выматывает, так что незачем на ногах стоять. Знаешь ведь поговорку, что в ногах правды нет.

— Благодарю. — казак сдвинул стул и сел, продолжая держать ровную как линейка спину.

— До нашего семейства, где службу нёс, Семён?

— На персидском пограничье. Не раз в боях участвовал, так что оружию своему цену знаю, ваше сиятельство.

— Тогда помощь мне твоя нужна, Семён.

— Слушаю вас, ваше сиятельство.

— Раз ты на пограничье служил, то знаком должен быть с пограничными частями. Так вот, расскажи мне, как у инфантерии дела с обеспечением состоят? Именно у строевых частей, а не ваших казачьих отрядов.

Семён задумался, перебирая пальцами по бедру, затянутому в шаровары, после чего принялся размеренным голосом отвечать на мой вопрос:

— А чего тут рассказывать, ваше сиятельство? Из оружия винтовка системы Мосина с тридцатью патронами в подсумках, нагрудный патронташ, кожаный поясной ремень, фуражка, шинель, рубаха, часть палатки с колышками, алюминиевая фляга, котелок, лопатка сапёрная, штаны и сапоги кожаные. Вот и всё. Но сам понимаешь, княже, что это части пограничные, так что таскать снаряжение им необходимости нет никакой. Всё больше на пунктах оно остаётся.

— Сапоги только из кожи делает для армейцев? — спросил я, сильно прищурившись.

— А из чего же ещё сапоги делать? — с ухмылкой спросил меня казак, задумчиво закручивая отросший ус: — Из бересты что ли?

— И все ли обеспечены сапогами?

— Обеспечены, но это в мирное время и