Воин-3. Логово тьмы - Дмитрий Валентинович Янковский

– Да ладно тебе. И себя и меня стращаешь! Сейчас походим, разберемся, что тут к чему. Я думаю, это смок болотный али лягуха-переросток, что в общем-то одно и то же. Больше подавила, чем поела. И при чем тут жряк? Ну, пойдем, пойдем, может, сыщем ее нору. Я ей стрелу в глаз – и поминай как звали! Еще и покушаем. Немцы вон, говорят, лягух поедом жрут. Честно! Чем же мы хуже?

Теперь Волк знал, что искать… Одному ему приметный запах высохшей болотной тины быстро вышел к околице, но норы там не было, только в сухой траве виднелась уходящая вдоль леса борозда, промятая тяжким телом. За деревней пыли было поменьше, все же травы и лес брали свое, но тишина давила, целая все вокруг каким-то ненастоящим, словно вылепленным из желтоватой глины. Даже свет солнца отливал желтизной.

Ратибор, присев, оглядел борозду.

– Странно… – пожал он плечами. – Никаких следов лап. Наверно, земля тут твердая. Пойдем-ка, друже, по борозде, а то мне это все меньше нравится. Тем более, что ведет она как раз туда, куда нам и надо.

– К другой деревне? – Волк поднял глаза. Взгляд у него был напряженный, даже какой-то растерянный. – Интересно, а как быстро эта твоя лягуха ползает? А то может статься, что идем зря. Мне и этой разоренной деревни надолго хватит, на вторую смотреть не очень охота.

– Ящер… – Стрелок встал в полный рост, глаза горели яростным блеском. – Откель мне знать ее прыткость? Давай поспешим, хотя если седмица прошла, то вряд ли поспеем к сроку. Но не сидеть же на месте!

Они двинулись по борозде скорым шагом, потом не выдержали, перешли на бег.

– Леший меня понеси… – ругнулся Ратибор. – До чего же босяком неудобно! Чтоб меня… Удружил Белоян…

– Помолчал бы, – буркнул певец. – Бежать далеко, а ты дух перебиваешь.

Высокая сухая трава звучно шуршала в навалившейся тишине, хлестала по ногам и локтям, отчего белая одежка стрелка до пояса стала бурой от приставшей пыли. Солнце медленно валилось к заходу, удлиняя густые осенние тени.

Волк бежал впереди, широко расставив локти, чтобы не мешали встречному ветру наполнять разгоряченную грудь. Ратибору бежать было легче, привык за нелегкую жизнь, даже успевал беспрестанно ругаться на подворачивающиеся под голые пятки сучья и острые камни. Он и смотрел только под ноги, лишь краем глаза выбирая направление по чернеющей впереди спине друга.

К концу третьей версты борозда начала странно петлять, то кидаясь к лесу, то уходя далеко в сторону.

– Воду ищет… – останавливаясь, сказал Ратибор. – Погоди! Дай оглядеться.

– С чего ты решил, что воду?

– Погляди, как борозда идет. Выискивает каждую впадинку. Я тебе говорю – лягуха это огромная. Без воды не может никак. Стала сохнуть, вот и замета-

лась. А ты – жряк, жряк… Еще бы кикимору болотную помянул. Про них ведь тоже сказки рассказывают. Но ты видал на болоте кикимор? Во! Они ведь только в домах и живут.

Волк присел, даже стал на карачки, принюхиваясь к застарелому следу.

– Если уж на то пошло, – хмуро фыркнул он, – то жряк, по сказкам, без водм тоже долго не может.

– Да ну тебя, – отмахнулся стрелок. – Лучше попробуй отыскать короткую дорогу к воде. Что мы, совсем без ума, чтоб искать ее по следу безмозглой твари? Я и так все ноги сбил.

– А вдруг она издохла, до воды не добравшись?

– Ну и леший тогда с ней. Пойдем в деревню, коль у воды ничего не найдем. Погляди, у тебя ведь чутье как у зверя… А зверь воду за версту чует.

– - Ладно тебе языком-то… – довольно улыбнулся Волк. – Сейчас, погоди.

Он привстал и внимательно оглядел близкую стену леса, бушевавшую осенними красками, ноздри дрогнули, впитывая почти неподвижный воздух.

– Вон там, в лесу, есть омут. Или даже озерцо небольшое, – уверенно указал он рукой. – И версты до него не будет. А лягуха твоя тупоголовая, видать, совсем от жары очумела, поперлась в обход. Небось сдохла на полпути.

– Поглядим, поглядим… Давай веди. Только не забывай, что у меня ноги босые.

Это действительно было скорее озерцо, чем омут, поросло по берегам высокой осокой, по воде раскинулись пятна густо-зеленой ряски. Сходы глинистые, как и все кругом, у дальнего берега до самой воды склонили желтеющие ветви две густые плакучие ивы. Тонкие опавшие листики плавали, словно сотни маленьких лодочек, послушные любому дуновению ветерка, а меж них, будто на коньках, скользили крупные водомерки. Осенний лес плотно обступил озеро, скрывая дальний край, извилисто убегавший к невидимому, тихо журчавшему ключу. Тихо, спокойно…

– Погляди туда… – шепнул Волк, подчиняясь витавшему духу спокойствия. – Видал, как осока примята? Не иначе влезла в воду твоя лягуха. Доползла…

Ратибор уселся на густой ковер влажной зеленой травы и принялся вытягивать из ступней колючки.

– От, леший… Впилась-то как… Зараза… Давай помыслим, как эту тварь на свет выманить? Я бы ее из лука быстро приговорил…

– Может, на живца? – чуть усмехнулся певец.

– Это как?

– Ну… Обвяжем тебя веревкой, закинем в озеро… Что, не видал, как рыбари рыбу удят?

– Иди ты… – сплюнул в кусты Ратибор. – Сам полезай. Я серьезно спрашиваю, а он зубы скалит.

– Верно, верно… – Волк присел у кромки воды, стараясь не оскользнуться на мокрой глине, зачерпнул темную студеную воду, омыл покрытое пылью лицо. – Из тебя наживка худая. Лягухи ведь больше комарами да всякой летучей мелочью сытятся, а ты летать не умеешь. Хотя от хорошего пинка, может, и полетишь.

Стрелок все же улыбнулся, вставая:

– Давай обойдем озерцо. Ни лягухи, ни смоки подолгу на дне не сидят. Они же воздухом дышат, а не водой. Где-то нора должна быть. Скорее всего, у ключа, там вода чище.

Они двинулись вдоль берега, разводя руками густую осоку. Над гладью озера роились мошки, Волк дважды шлепнул себя по щеке, пытаясь прибить наглого комара.

– Стой! – внезапно вскрикнул он, застыв, словно скальная глыба.

– Ты чего? – Ратибор чуть не подпрыгнул от неожиданности.

– Лягухи!!! – Что?

Волк обернулся, лицо его было,.таким бледным, что у стрелка кровь едва не застыла в жилах. Он разлепил непослушные губы и пояснил чуть слышным шепотом:

– Лягухи не квакают. А их тут тьма должна быть! Одна на другой сидеть должны и третьей еще погонять.

– Ну и что? – уже чуя недоброе, спросил Ратибор.

– Это жряк… – ледяным тоном молвил певец. – Это точно жряк, Ратиборушко. Точно как в сказках! Выполз из болота, разорил деревню, сманив люд чудным криком, -и пополз к новой воде, где насытиться можно. Забрался сюда и пожрал все, даже лягух не оставил.

Стрелок почувствовал, как под рубахой поползли ледяные мурашки.

– Ладно, успокойся, успокойся… – сказал он, стараясь не выдавать волнения. – Как говаривал мой отец, надо надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Допустим, это сказочный жряк, коль тебе от этого легче. Ну?

– Пойдем к ключу. – Волк отвернулся и первым шагнул через заросли осоки.

Ключ хрустально журчал, выбиваясь меж двух отглаженных белых камней, широким извилистым ручейком убегая к темнеющему за спиной озеру. И тут же, у самого озера, в осоке зияла здоровенная брешь, замазанная глиной, тиной и ряской, будто огромный грязный червяк выполз из воды, направляясь в шумящий желтой листвой лес.

– Великие Светлые Боги… – прошептал Ратибор, меняясь в лице. – Уж это точно не смок, леший меня забери…

– След совсем свежий. – Волк провел рукой по примятой осоке. – Даже грязь не успела высохнуть!

– Э… Погоди! А как… Ну… Как по сказкам этот жряк выглядит, а?

– Не знаю, – честно пожал плечами певец. – Все сказки сходятся в одном – большой, мол, и страшный.

– Что велик, вижу и сам, – почесал макушку стрелок. – А вот насколько он страшен? Чего от него вообще ожидать можно, если станем