Ведьма и столичный инквизитор - Анна Кайзер

поступил. Приходил к нам домой, все подробно расспрашивал, перепроверял. Такой серьезный был, сосредоточенный. – она изобразила суровое лицо. – Но не грубиян, не хам. Вежливый. И знаешь что? Он их нашел! Воров этих. Через три дня уже вернул почти все зерно. Батюшка чуть не прослезился от благодарности. Вот там я с ним и познакомилась поближе. Милейший парень, - подруга хихикнула.

– Я ему тогда так, между прочим, и сказала: «Шейн, раз уж ты такой расторопный, я тебя с подружкой познакомлю. У меня есть одна, красивая, только чудная немного, живет в лесу». А он только улыбнулся: «Каждая девушка по-своему интересна, Эльда». Видишь, какой галантный?

Мне стало неловко. Мысль о том, что незнакомый парень, да еще жандарм, знает о моем существовании и, возможно, уже слышал про «чудную травницу с опушки», вызвала легкую панику. Не хватало еще ищейки дома!

- Эльда, это нелепо, – поспешно ответила я, чувствуя, как теплеют щеки. – Совсем не ко времени. Да и зачем тебе его на меня разбазаривать? Бери сама, раз он тебе так нравится.

- Пфф! – Эльда фыркнула и закатила глаза с преувеличенным презрением. – Шейн? Да он мне как брат родной после всей той истории с зерном. И потом, у меня уже есть ухажеры. Целых два!

Подруга принялась живописать с азартом опытной рассказчицы.

- Первый – молодой пекарь, сын хозяина самой популярной в городе пекарни «Золотой Колос». Кудрявый, как ягненок, розовощекий, пахнет булочками с корицей. – смеялась Эльда. – Вчера принес целую корзину пышек, еще теплых! Говорит, испек специально для меня, пока старик в погреб отлучился. Сладкий, конечно, но... - Она сделала пренебрежительную гримаску. - Весь его мир – это тесто да печь. О чем с ним говорить? О том, как дрожжи играют?

Второй – коренастый парень-охотник из дальнего лесного хутора. Силач! Плечи – во! – Эльда широко развела руками. – Подарил шкурку молодого лисенка – мягкую, рыжую, как твои волосы. Говорит, сам подстрелил, сам выделывал. Лестно, конечно... - Она вздохнула, поглаживая свою косу. - Но он диковатый. Говорит мало, все время норовит обнять. И пахнет лесной дичью. Постоянно. Даже после бани!

Мы протискивались мимо группы девушек, заплетавших друг другу венки из ромашек и васильков. Подружка понизила голос до конспиративного шепота, но глаза ее горели азартом.

- И вот я подумала, ну за кого же мне выходить? За пекаря? Тепло, сытно, но скучно до зевоты. За охотника? Крепко, дико, но медвединой пахнуть не хочется. И тут – бац! – слухи!

Она остановилась, заставив и меня замереть, и огляделась по сторонам с преувеличенной таинственностью.

- Говорят, в город прибыл инквизитор! Из самой столицы, - Она выдохнула это слово с придыханием, как будто произнесла имя принца из сказки.

Мое сердце екнуло. Инквизитор. Ледяная волна страха окатила меня с головы до ног. Именно этого я боялась больше всего. Больше чудовищ, больше Бабы Руши. Инквизитор означал костры, пытки, безысходный ужас. Особенно для меня. Особенно если он узнает... обо мне, о том, что было в Линтарии, где раньше я жила. Насильно сглотнула комок в горле, стараясь не выдать паники.

- И... и что?» – спросила и голос прозвучал чуть хрипло. - Разве они не всегда тут? Отделение же есть.

- Нет-нет! – Эльда энергично замотала головой, коса заплясала. - Это новый! Специально присланный. Из столицы, Тея! Представляешь? Говорят, молодой, видный! - Ее глаза мечтательно затуманились. - Видела его, когда он въезжал в город. Ну, издалека, конечно, с балкончика у тетки. Он был верхом, весь такой важный, строгий. Взгляд – как у орла.

Подруга сжала руки у груди.

- Вот он – шанс! Зачем мне пекарь или охотник, когда можно укатить в столицу женой инквизитора? Жить в огромном дворце, носить шелка, ходить на балы. - Она фантазировала вслух, кружась на месте так, что юбка колоколом раскрылась. - Он же наверняка ищет себе достойную пару здесь, раз приехал надолго. Кто, как не я, а?

Я смотрела на нее, эту милую, ветреную, живую девушку, мечтающую о принце-инквизиторе, и внутри все сжималось от ледяного ужаса. Если бы она знала. Если бы она понимала, что такое инквизитор на самом деле. Что он несет таким, как я.

Мысль о том, что этот столичный гость мог уже быть здесь, мог ходить по этим же улицам, мог даже смотреть на меня прямо сейчас – была невыносима.

Я молилась всем богиням, чтобы наши пути никогда не пересеклись. Чтобы инквизитор не узнал о девчонке-травнице с опушки. Чтобы прошлое из Линтарии навсегда осталось похороненным.

- Ну, что ты опять в себя ушла? – Эльда снова дернула меня за рукав, возвращая в шумный, яркий, пахнущий праздником мир. - Смотри! Там начинаются пляски! Пойдем! Может, и твой принц найдется? Хотя... - Она оглядела меня с ног до головы с преувеличенной критичностью. - Тебе бы сначала платье поновее, да волосы прибрать. А то все в своих травах да кореньях. Так и сама в куст превратишься.

Она рассмеялась, и я присоединилась, стараясь, чтобы смех звучал естественно. Это был смех облегчения – что она переключилась, что поток ее мыслей унесся прочь от опасной темы.

Позволила ей увлечь себя к кружащимся парам у музыкантов. Танцы, смех, музыка – все это было щитом от гнетущих мыслей. Старалась раствориться в веселье, чувствовать ритм под ногами, видеть только сияющие лица вокруг, слышать только звонкие мелодии и смех Эльды.

Но тень от пульсирующего амулета с извращенными рунами, тень от страха перед инквизитором и тень от имени Роостара – висели где-то сзади, холодные и неотвратимые. Праздник Середины Лета был в разгаре, но где-то в глубине души я уже чувствовала приближение совсем другой, темной ночи.

А пока... пока я танцевала с подругой, смеялась и старалась верить, что костер в центре площади никогда не сожжет меня саму.

Глава 6

Эшфорд

Теплый ветерок, игравший разноцветными лентами, развешанными между домами, донес до балкона в замке жандармерии смех, музыку и сладковатый запах жареных каштанов. Я стоял в тени каменной балюстрады, словно статуя, высеченная из мрамора скорби и усталости. Черный камзол, тщательно отчищенный от речного ила, но все еще хранящий легкую помятость, сливался с наступающими сумерками. Не человек. Тень на страже спокойствия народа.

Праздник Середины Лета бушевал, как живое, дышащее существо. Фонарики-светлячки мерцали в кронах лип, гирлянды из полевых цветов