Прорыв выживших - Алексей Михайлович Махров

Хуршед вопросительно посмотрел на меня, я кивнул. Прорычав нечто угрожающее на родном языке, Альбиков ушел паковать трофеи. А доблестный солдат Вермахта сидел, трясясь, как от лихорадки, слезы ручьями текли по его начавшим бледнеть щекам.

— Ну, так что же ты можешь рассказать, Георг? — спросил я, по–прежнему не повышая голоса. — Кто вы такие и что тут делаете?

— Мы… мы из второй роты третьего батальона егерей, — всхлипывая, начал он. — Вчера днём нас отправили в лес… на поиски… — Егерь замолчал, и вдруг завалился на бок, потеряв сознание.

— Кого вы искали в лесу? — приведя пленного в чувство несколькими увесистыми пощечинами, уточнил я.

— Десантников… Русских десантников, — выдохнул немец. — Командование считает, что вчера в этом районе высадился большой десант. Нам приказали найти их лагерь и вызвать подкрепление для ликвидации…

— Сколько человек отправлено на поиски? — продолжал допытываться я.

— Таких групп, как моя, семь… Группы по восемь–десять человек… Я больше ничего не знаю! — Георг всхлипнул и вырубился, вытянувшись на земле. Я пощупал пульс — он практически отсутствовал. Вся штанина егеря была залита кровью — похоже, что пуля задела бедренную артерию и только наложенная Хуршедом повязка отсрочила смерть.

— Ну, что удалось узнать? — спросил подошедший Валуев.

— Это егеря из спецбатальона. Всего отправлено в лес семь групп по десять человек. Но ищут не нас, а лагерь русских десантников.

Мы переглянулись. На моих губах сама собой появилась усмешка. Немцы до сих пор верили в мифический десант! Они искали в лесах призраков, не подозревая, что прямо на них движется мощный механизированный кулак прорывающихся из окружения войск.

— Десантников, значит, ищут… — с непередаваемым оттенком иронии в голосе произнес Валуев и махнул рукой. — Садись в машину, пионер, мы уже собрались. Рассвет через час, как раз успеем подъехать к Лозовой, чтобы свои нас опознали при дневном свете и не пристрелили.

Остаток ночи сержант, не включая фар, практически на ощупь, вел «Ситроен» по узким проселочным дорогам. Лес постепенно редел, уступая место поросшим бурьяном заброшенным полям, изрытым свежими воронками от мин и снарядов. Похоже, что у Пети в голове был встроен «навигатор», потому что вскоре мы выехали на знакомую развилку, где накануне наши танки смешали с землей фашистский ротный «опорник».

Серый рассвет застал нас на обочине шоссе с укатанным гравийным покрытием. Воздух был холодным, влажным, пропитанным вонью далеких пожарищ. Мы молча сидели в кабине, вглядываясь в медленно проступающие вдалеке из утреннего тумана темные прямоугольники строений — то самое село Лозовое, которое авангард «группы Глеймана» отбил вчера в полдень. Оттуда не доносилось ни звука: ни выстрелов, ни гула моторов. Лишь настороженная, звенящая тишина, от которой сжималось сердце.

— Слишком тихо, — хрипло прошептал Хуршед из-под тента. — Где наши? Основные силы ведь здесь должны пройти?

— Насколько я помню карту — колонна не здесь должна проехать, а дальше, от Грушевки к Лозовой, а это километра три дальше по шоссе, — не поворачиваясь, ответил Валуев, продолжая тщательно, метр за метром, изучать лежащую впереди местность. — Сдается мне, нужно в село ехать. Только, сначала переоденемся, чтобы по нам сгоряча не бахнули!

Мы вылезли из пикапа и, укрывшись за его бортами, начали спешно переодеваться. С наслаждением сдирали с себя колючие, неудобные немецкие мундиры, сбрасывали тяжелые сапоги. Из тюка я достал свой, родной, пропахший дымом и потом маскировочный комбинезон, засаленный и протертый на коленях и локтях. Облачиться в него было невероятным блаженством — словно сбросил с себя не просто чужую одежду, а чужую кожу.

— Ну, вот, теперь мы снова бойцы Осназа. Но подходить к нашим надо предельно аккуратно — они сейчас нервные, как голодные волчата. — Сказал Валуев, привычно проверяя предохранитель «ППД». — Пионер, напомни, какой пароль для ударных частей?

— «Булава»! — ответил я. — И еловая ветка на головном уборе.

— Ветки на голове у нас, сидящих в кабине автомобиля, все равно никто не увидит! — усмехнулся Альбиков. — Предлагаю, как только увидим наших, выходить с поднятыми руками!

Мы снова сели в «Ситроен» и медленно тронулись вперед. Дорога поднялась вверх и вскоре перевалила через подножие холма, на вершине которого стояло село. Тут сержант резко дал по тормозам — внизу, в лощине, растянувшись на добрый километр, стояла колонна. Это была не беспорядочная толпа отступающих, измотанных бойцов. Это была настоящая готовая к бою стальная армада. Краса и гордость Красной Армии, собранная в мощный ударный кулак.

В голове колонны замерли тяжелые танки КВ-1. По нынешним временам их было много — семь штук. Своей массивностью и основательностью они напоминали крепости на гусеницах. За ними выстроились почти два десятка Т-34 — из-за скошенных броневых листов «тридцатьчетверки» походили на готовых к броску хищников. А дальше стояли многочисленные легкие танки: плавающие Т-37, двухбашенные Т-26, изящные БТ-5 и БТ-7.

Между стальными гигантами притаилась разношерстная бронетехника: бронеавтомобили БА-10 с пушками в башнях, юркие БА-20 и даже устаревшие, с цилиндрическими башенками, ФАИ.

А дальше плескалось настоящее море — десятки, а может и сотни машин. «Рабочие лошадки» Красной Армии — «полуторки» ГАЗ-АА; солидные, трехтонные ЗИС-5, «Захары», с высокими деревянными бортами. Возле них суетились люди — шоферы, проверяющие масло в моторах, пехотинцы, вылезшие из кузовов размять ноги и покурить.

Я смотрел на это скопище, раскрыв рот от изумления — никогда раньше, ни в прошлой жизни, ни в этой, мне не доводилось видеть сразу в одном месте такое огромное количество людей и боевой техники. Сердце мое заколотилось чаще. Это зрелище било в душу невероятной силой. Я почувствовал, как по щеке непроизвольно скатывается слеза.

— Qué fuerza! — восторженно произнес Алькорта, высунувшись из-под тента наполовину.

— Приехали… — с облегчением выдохнул Валуев, тоже немало впечатленный развернувшейся картиной.

Однако, эйфория не продлилась и двадцати секунд — нас заметили с броневика, выполняющего роль головного дозора. Я увидел, как башенный стрелок нырнул в люк и тут же ствол пулемета повернулся в нашу сторону.

— Петя, назад! — заорал я во все горло.

Валуев с хрустом сцепления врубил заднюю передачу, и мы скатились на другую сторону холма. Над «Ситроеном» с гудением прошла длинная очередь.

Я решил послушаться доброго совета Хуршеда и, выскочив из машины, медленно пошел по дороге вперед,