Чёрный ратник - Макс Гато

Я покрутил пустой конверт в пальцах, а затем поднял бумагу из рук у мёртвого подмастерья. Кровь впитывалась в приглашение и медленно темнела. Я пробежался по нему глазами. Приглашение было настоящим, всё как положено.

— «Тимур фон Зарин», — прочитал я имя в бумаге.

Первые три буквы имени совпадали с моими. А вот дальше беда. Впрочем, с этим я собирался разобраться позже.

Я спрятал приглашение в свой конверт и закрыл его.

Мне этот орден мог быть полезен, хоть я предпочитал свободу. С помощью него можно было освоиться в мире и не попасть под суд. А то мертвый конвой и выживший я смотрелись как-то уж очень нехорошо.

— Ладно, — пробормотал я и повернулся к телеге, вспоминая, что был ещё один выживший. — Осталось разобраться с соседом.

Дверь всё так и была распахнута, а внутри царила тёмная, зияющая пустота.

Именно из неё послышался скрип. И тяжёлый мерный шаг. Из тени повозки на свет медленно вступил мой сосед по несчастью. Ему пришлось согнуться ещё больше, чем мне, и снаружи он выпрямился во весь свой немалый рост. Я наконец смог как следует разглядеть его.

Длинные спутанные волосы были завязаны в хвост, открыв лицо, иссечённое морщинами и старыми шрамами. Вот только взгляд у него был вовсе не как у старика. Холодный, спокойный, как у хищника. В нём не было ни страха, ни удивления, ни даже благодарности.

Мой сосед медленно, с лёгкостью спрыгнул на землю. Его сапоги мягко утонули в грязи. Он окинул взглядом всё поле боя: разбросанные тела, дымящиеся остатки магии и меня, застывшего посреди хаоса. А затем поправил мешковатую робу левой рукой. Так, что я заметил, что второй руки у него просто не было.

Его взгляд скользнул по павшему подмастерью, а потом вернулся ко мне.

— Для начала неплохо, — произнёс однорукий с лёгкой, почти отеческой снисходительностью, будто оценивая упражнение ученика. — Грязно, много лишних движений, да и ауру рвёшь как портовую девку… но потенциал есть.

Он сделал паузу, давая мне прочувствовать каждый пункт своей «похвалы».

А затем как-то по-простому и даже обыденно добавил, оскалившись:

— Давненько я не видел чёрной ауры.

Глава 4

Слова однорукого повисли в воздухе. Вся усталость, вся боль в мышцах и голове — всё ушло, сменившись ледяной концентрацией. Мои пальцы сами собой сжали рукоять сабли чуть крепче.

— Повтори.

Однорукий даже не моргнул, лишь театрально обвёл единственной рукой поле боя: застывших в неестественных позах конвоиров, тело подмастерья, разбросанное оружие.

— Я может и однорукий, но не слепой, — его голос был низким, беззлобным. — Это была не просто вспышка гнева, не выброс эмоций. Аура. Чёрная, что жрёт всё вокруг. Я видел такое лишь раз в жизни, и то в старых свитках, которые не успели сжечь.

Однорукий сделал шаг вперёд. Я не отступил и спокойно смотрел ему в глаза.

— Допустим, — не стал отпираться я. — И что теперь?

— Я не побегу докладывать первому же орденцу и уж тем более сдавать тебя страже или Захаровым, — сухо произнёс однорукий. — Так что не трать на меня свой арсенал уловок. Я не твой враг.

Я нахмурился. Врагами мы и вправду не были. Вот только и доверять однорукому я не мог. И так был ослаблен после сражения.

— У меня к тебе предложение, — произнёс однорукий, остановившись в паре шагов от меня. Его глаза цепко смотрели на меня. — Деловое.

Во взгляде моего соседа по неволе я видел то, что не раз наблюдал у воинов. Сталь. Шрамы на лице и ладони лишь подтверждали моё предположение: передо мной был не разбойник, а воин, умудрённый опытом. И самое главное — знаниями. А знаний о нынешнем мире мне как раз не хватало.

— Я тебя слушаю. — мой голос был спокойным и уверенным, и я не опускал оружие.

Однорукий едва заметно кивнул.

— Что бы ты ни натворил — это с гибелью конвоя не исчезло, не пропало. И то, что случилось сегодня, лишь добавит сроку вес.

Я пожал плечами. Мне вообще-то было всё равно. Я не собирался попадаться. Хотя если меня примут искать, то это несомненно усложнит мне новую жизнь. Захаровы хоть и были местечковым родом, но они имели связи в этом регионе. Я же хоть какими-то связями похвастаться не мог.

— Более того, тебе, беглому аристократу, нужно не только укрытие, — продолжил говорить однорукий, — но и ресурсы, знания, чтобы научиться контролировать тот… подарок, что ты носишь в себе.

— Давай ближе к делу, — поторопил его я.

— У тебя есть пропуск в орден. Используй его. Там имперская власть, тебя никто не достанет, ведь выше неё только небо. И денег в ордене хоть отбавляй.

Я понял, к чему он вёл.

— И ты это говоришь по доброте душевной, верно?

Однорукий усмехнулся.

— Нет. Я хочу выбраться из этой дыры, так что ты возьмёшь меня с собой.

Я задумался. Вариант не худший. Затаиться, восстановить силы, получить знания. Я при этом рисковал — мою чёрную ауру могли обнаружить. Вот только если скрываться, то на самом видном месте. Мне нужны были тренировки, нужны были свитки, нужна алхимия, информация. Но самое главное — время. И орден был не худшим вариантом, чтобы это время выиграть.

— Вот как мы это провернем, — предложил однорукий. — Ты — кандидат из благородного, но опального рода. Я — твой верный оруженосец, сопровождающий тебя для подачи прошения.

— И что, — с явно читаемым сомнением произнёс я, — ратники поверят в эту чушь?

— Поверят, — собеседник уверенно кивнул в сторону мёртвого подмастерья. — У тебя в руках его приглашение, печать подлинная. А уж твоя манера держаться и умение убивать выдают в тебе знатного ублюдка, которого папенька с маменькой от греха подальше решили пристроить в благородный орден.

План в целом звучал складно, и говорил однорукий убедительно.

— Люди видят то, — многозначительно произнёс он, — что хотят видеть.

Я оглядел однорукого с головы до ног и рассмеялся. Резко, грубо и без тени веселья.

— А с чего я должен тебе доверять?

— Потому что в одиночку ты здесь сдохнешь через день, — безжалостно констатировал однорукий. — Не зная дорог, не зная, кого и чего опасаться.

Мне нравилась его прагматичная логика. Да и предложение и вправду звучало неплохо. Вот только доверия однорукий не заслужил. Весь бой он провел в повозке. Не за ним ли приехали добрые молодцы, уничтожившие конвой?

Я медленно, с наслаждением ощущая боль уставших мышц, вогнал клинок в