Курс на СССР: На первую полосу! - Тим Волков

— Про книгу никому ни слова, — я выхватил у Сереги злополучную книгу, сунул под куртку и поспешно ушел к себе.

Дома было пусто. Родители еще не вернулись с работы. Я заперся в своей комнате, прислонился спиной к двери и только тогда выдохнул. Из-за пазухи извлек тот самый источник всех бед: потрепанную, распечатанную на папиросной бумаге книжку без обложки. «Черное время».

Первым порывом было сжечь ее, не глядя. Предать огню эту опасную гадость и забыть, как страшный сон. Но любопытство пересилило осторожность. Что же такого «антисоветского» написал какой-то диссидент, что из-за этого устроили облаву на всю редакцию?

Я плюхнулся на кровать, отогнул первую страницу и начал читать.

С первых же строк по коже побежали мурашки. Стиль… он был до боли знакомым. Лаконичным, образным, с жесткими, почти репортерскими формулировками. Я листал страницу за страницей, и чувство тревожного дежавю нарастало.

«…и тогда Комплекс, этот новый Левиафан из стекла и бетона, начал диктовать свою волю людям. Не через приказы, а через Удобство. Через предсказуемость. Через уютную клетку алгоритмов…»

Я вскочил с кровати, сердце заколотилось уже по-другому. Я рысью прошелся по комнате, схватил с полки подшивку своих статей, стал листать.

Вот она, моя статья о будущем, которую хвалил Серебренников! Почти дословно! Только вместо слова «искусственный интеллект» стояло «Комплекс», вместо «больших данных» — «Великое Знание». Но суть, все метафоры, все выводы — были моими!

Я швырнул подшивку на пол и принялся листать книгу дальше, уже почти в панике. Следующий фрагмент был про то, как технологии разобщают людей.

Третий отрывок — почти дословный пересказ моей колонки о соцсетях, только «соцсети» были заменены на «Частоты Единения», а «лайки» на «Одобрения».

Книга «Черное время» состояла из моих статей. Из моих мыслей о будущем, которые я публиковал в «Заре» как безобидную фантастику! Кто-то взял их, переработал, перевернул с ног на голову, придал мрачный, откровенно антисоветский вид и напечатал в самиздате.

Глава 4

Что делать с этой чертовой книгой? Что? Мысли путались, лезли из головы, и, казалось, торчали, словно иглы у дикобраза. Так что же делать-то? Спрятать? Чтобы невзначай подставить родителей и себя?

Я тряхнул головой. Понял, что не о том думаю. Гребенюку книжку дал Леннон, Виталик. Откровенно говоря, Виталий не такой уж интеллектуал и не оголтелый антисоветчик. Так, малая фронда, как все. Импортные диски, Сева Новгородцев и прочие Би-Би-Си по ночам, вряд ли больше. Откуда у Леннона такая книга? Явный антисоветский самиздат! Кто ему ее подсунул?

Нужно было выяснить, и как можно быстрее. От этого зависело, что делать с книгой? Вернуть хозяину? А вдруг это провокация? Вдруг сам Леннон и есть тот самый провокатор, агент? Что, так не может быть? Может! Очень даже может…

А что, если КГБ уже в курсе всего? И вот уже завтра… нет! Уже сегодня ночью за мной приедет черный «воронок»! Арестуют, привезут на допрос, и угрюмый капитан КГБ с квадратным подбородком и ледяным взглядом начнет допрос, угрожая мне расстрелом!

Нет, конечно, не расстрел, но судьбу могут испортить капитально! И не только мне, но и тем, кто со мной связан. К примеру, Гребенюку. Да хоть и той же Наташе! Хочу я этого? Нет! Так, тогда нужно…

А что тогда нужно? Отнести «книгу» в КГБ? Сообщить о ней Николаю Семеновичу, мол, случайно нашел. Ну, уж это совсем плохая идея! А вот с Ленноном поговорить, да! Ему же книгу и отнести, пусть возвращает хозяину.

А если хозяина, возможно и автора, накроют? Или за ним давно уже следят? А потом возникнут вопросы: кому давали почитать, кто читал, да не донес, не сообщил? Ситуация поганая.

— Саш, ужинать иди! — повала с кухни мама. — Отец будет поздно сегодня.

Пришла уже. А я и не заметил. Все думал. Тьфу! Да и есть что-то не хотелось совсем.

Я заглянул на кухню:

— Не, мам, спасибо. Мы в редакции чаю попили с тортом… День рождения отмечали… Так что сыт!

— Смотри, так и до гастрита недалеко!

— Но, вечерком чайку выпью.

Кухня с ситцевыми занавесками. Обклеенный коричневатыми обоями коридор, телефон, чеканка на стене. Все эти родные, знакомые с детства, вещи неожиданно успокаивали, делали ситуацию какой-то отстраненной, чужой. Словно все это не со мною происходило.

Подумав, я спрятал самиздат под матрас, резонно полагая, что вряд ли КБГ окажется таким уж расторопным. Ничего, ночку это чертово «Черное время» пролежит. А завтра я верну это Леннону! И спрошу, откуда?

В прихожей зазвонил телефон. Мать взяла трубку. Я невольно напрягся! Неужели, все же.

— Саша, тебя! Девушка!

Девушка?

Выскочив из комнаты, я взял трубку и радостно улыбнулся, услышав знакомый голос:

— А-а! Наташа, привет!

Наташа звонила из Ленинграда, из хозкорпуса в студенческом городке — там были установлены междугородние автоматы. Рассказала что-то веселое про учебу, спросила, как у меня дела… и обещалась приехать уже очень скоро, к седьмому ноября, на Октябрьские.

Да! Совсем скоро уже.

— ЗдОрово! — я закричал в трубку. — ЗдОрово! Сходим куда-нибудь… и вообще…

Вообще-то, она сказала, что соскучилась. Только вот я не очень понял, по городу, по деду или по мне? Наверное, по всему сразу.

После разговора с Наташей я успокоился и уже не вспоминал про книгу, а образ угрюмого гебешного капитана с ледяными взглядом растаял, как дым.

Наташа приезжает! Наташа!

* * *

Полдня на работе я сидел и глупо улыбался. Даже Серега Плотников заметил. Усмехнулся:

— Влюбился, что ли?

— С чего ты взял?

— Да больно уж у тебя такой… глуповатый вид… Ла-адно, не обижайся! Обедать идешь?

— Да не знаю…

Пообедал я пирожком с мясом, который взял за десять копеек в ларьке по дороге к остановке. Дождался троллейбуса и поехал в центр города, к дому Метели.

Нет, нет, Маринка мне сейчас была не нужна, просто на первом этаже ее дома располагался фирменный музыкальный магазин «Мелодия». Ну, подарок-то Наташе я должен был купить! Дарить духи ли там помаду на революционный-то праздник я посчитал моветоном! А из цветов тут были уместны разве что красные гвоздики! Наташа же их не любила, насколько я успел узнать. Тогда что оставалось? Правильно, грампластинка! Ну, конечно, не с записями «Любимых песен Ильича»…

— Молодой человек, на следующей выходите? — старушка в бостоновом плаще толкнула меня зонтиком.

Вот ведь, задумался! Едва нужную остановку не проехал.

—