"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20 - Борис Владимирович Романовский

быстро превращались в города, причем русские по виду, не азиатские. Таким был Харбин, население которого составляло примерно полсотни тысяч жителей, треть из которых были русскими. Дорога пролегла от Читы до Владивостока, связав Забайкалье с Приморьем кратчайшим путем, на котором было построено полторы тысячи мостов и мостиков через реки и речушки. И построено семь туннелей, с самым большим в азиатской России Хинганским — двупутным, на пару верст, спроектированном русскими инженерами. Край начал заселятся русским населением, но хлынул поток китайцев на заработки, который теперь наместник пытался повернуть вспять. У Алексеева появились свои планы на этот край, которые сформировались несколько лет тому назад. На то были весомые причины — адмирал понял, как можно «временный статус» поменять на «постоянные», ведь без Маньчжурии развитие Дальнего Востока невозможно. Здесь командующий Тихоокеанским флотом адмирал Матусевич, отправивший ему докладную записку по этому поводу еще в августе, полностью прав, когда четко указал, что нужно всячески привлекать народы враждебные японцам и китайцам к принятию русского покровительства. А затем «помочь» им избавится от своих бывших «хозяев», и при необходимости вооруженным путем и при русской поддержке.

И такая возможность появилась после подавления «боксерского» восстания, которое подавили союзные силы европейских держав. От КВЖД в сторону арендованной у китайцев на 25 лет Квантунской области было решено проложить железнодорожные пути от Харбина до Порт-Артура, и эта «ветка» получила название Южно-Маньчжурской железной дороги. Строительство вызвало наплыв китайцев, и восьми с половиной миллионное население южной части Маньчжурии, состоящее в основном из туземного населения, стало стремительно увеличиваться до пятнадцати миллионов, но теперь собственно маньчжуры стали составлять едва половину, их земли стали переходить в собственность пришлых китайцев. Недовольство стало кипеть с «мутной пеной», а тут снова пришли японцы. Но если генерал Куропаткин всячески противился привлечению местного населения, то Алексеев иначе оценивал ситуацию, поняв, что наступил самый решительный момент. И тут адмирал воспользовался порт-артурским опытом, где китайцев и маньчжуров попросту отмобилизовали, посулив жалование, паек и русское подданство, а в качестве альтернативы для тех, кто отказался, оставили под японцами. Самураи, оказавшись в окружении, попросту вырезали на Квантуне местное китайское население, мстя им за соотечественников, взявшихся за оружие. Зато генерал Стессель из запасных батальонов, прибывших морем из Владивостока рот и мобилизованных китайцев и маньчжуров «сколотил» три Маньчжурских пехотных полка, на треть чисто русских по составу.

В начале сентября Алексеев воспользовался полученным опытом, распорядившись при каждой Сибирской стрелковой дивизии развернуть два маньчжурских батальона, добавить к ним один из прибывающих русских, и за десять недель «сколотить» пехотный полк. Для обмундирования развертываемых частей, на «Ангаре» привезли во Владивосток пятнадцать тысяч комплектов японской униформы, причем вместе с винтовками. Захваченные в Дальнем трофеи пригодились, а форму врага маньчжуры надевали с воодушевлением. Ведь нет ничего лучше, чем вовремя присоединиться к победителю, при этом имея полное право на законную долю в добыче, а еще освобождая родной край от ненавистного врага, что десять лет тому назад оставил недобрую память своими зверствами.

— Теперь у нас есть на «мандаринов» управа, ведь стоит только старухе Цыси заупрямиться, а китайцам проявить строптивость…

Наместник не договорил, только зло усмехнулся — теперь он имел здесь «местные» войска, которые в будущем и станут основной и очень серьезной поддержкой русского владычества.

В морском сражении в устье реки Ялу японский флот одержал победу над китайской эскадрой. Залпы орудий в Петербурге «услышали», вот только сделали из них неправильные выводы…

Глава 14

— Ремонт «Ретвизана» и «Цесаревича» с начала войны занял четыре месяца, но «Победу» отремонтировали за два с неделей. Подорвавшийся на мине в июне «Севастополь» отремонтировали уже за полтора месяца, а «Баян» на неделю меньше. А вот в Дальнем благодаря наличию запасов корабельной стали и отличным мастерским с доками сроки не превышают месяца, максимум шести недель — но так и повреждения от артиллерийского огня не такие и значительные, как от торпедных попаданий или подрыва на минах. Просто наши люди набрались опыта, стали работать куда лучше, и Григорович в Порт-Артуре, и Вирен здесь. Я сделал ошибку, поставив Роберта Николаевича на отряд — его место исключительно на берегу, здесь он принесет большую пользу. И Лощинского в море отправлять нельзя — два корабля погубил, пусть трофейные, но это, несомненно, серьезный урон для нашей репутации. Хотя считать «Адмирала Витгефта» и «Витязя» полноценными кораблями никак нельзя — их место в береговой обороне. Да и команды собрали наспех и плохо подготовили, поторопились — вот потому их и потопили. Но на войне без потерь и ошибок не бывает, нужно только вовремя сделать правильные выводы из произошедшего.

Матусевич прекрасно понимал, что именно он сам главный виновник случившегося — не продумал ситуацию и ошибся, рассчитывая, что японцы не ведут разведки, а они выслали в дозор большие миноносцы с радиостанциями. Вот и решили ударить по слабому русскому отряду, а он опоздал оказать помощь. Но как нормально воевать без отлаженной радиосвязи прикажите — только методом таких проб и ошибок.

Командующий флотом отодвинул в сторону листки сводки о ходе ремонтных работ, что подавали ему каждые три дня. Этот порядок внедрили больше трех месяцев тому назад, сразу же после первого сражения в Желтом море. На кораблях постоянно исправляли повреждения в Порт-Артуре и Дальнем, и что поразительно — при одинаковой опытности мастеровых, но за счет лучшего технического оборудования и кораблестроительных припасов, накопленных еще со времен Витте, ремонт шел качественный и быстрый именно в последнем порту. Недаром японцы здесь ремонтировали свои корабли 3-й эскадры, которые по размерам идеально подходили для здешнего большого дока, а в малом чинили миноносцы, особенно постоянно ломавшиеся «соколы», с их скверными машинами и котлами. Но доки отличные, механические мастерские выше всяких похвал, что портовые, что железнодорожные, в них делали даже отливки из чугуна. Поневоле закрадывались мысли, а не специально ли всесильный председатель кабинета министров Сергей Юльевич Витте так постарался в пользу отнюдь тогда не гипотетического, а вполне реального противника. Отгрохал наилучший порт, да еще по высоким европейским стандартам, запретив его использовать кораблям Тихоокеанской эскадрой, и при том, не прикрыв береговыми батареями, а также укреплениями и фортами на сухопутном фронте.

Работников сейчас хватало — как иностранцев, вполне квалифицированных, так и китайцев. Последние оказались удивительно предприимчивыми работниками — приплывали сотнями на джонках для заработка, платили им тут щедро. Да и на военную службу проводилась вербовка, которую разрешили в