Теневой раб. Том 6: Все Бесы Здесь - Guiltythree

Санни приподнял бровь.

'Как же так получилось, что я оказалась единственным, кто может сделать это?'

Тем не менее… это не было плохой ответственностью.

Он думал о Ноктисе, своём самопровозглашённом лучшем друге, и о том, чего хотел Ноктис.

…Нарушить волю богов и освободить Надежду от её оков.

Он также думал об Одиссее и о своём собственном отчаянном желании освободиться.

Он думал о том, чего добился Ноктис.

Кем же в конце концов был Ноктис? Какие слова лучше всего характеризуют его?

'Этот лживый, подлый обманщик…'

Через некоторое время Санни вздохнул и кивнул.

«Да. Кажется, я придумал. У меня есть хорошее имя».

Он взглянул на изящный силуэт древнего корабля и несколько мгновений молчал.

В конце концов Санни произнёс:

«…Разрушитель Цепей. Давайте назовём его так».

Глава 1164: Милый летний день

…Стоял жаркий, ленивый летний день. Солнце заливало Осадную Столицу Северного Квадранта теплом и светом, заставляя людей жаждать прохладной тени вентилируемых зданий. Небо было чистым и бескрайним, без единого облачка. Глядя на его голубые просторы, трудно было поверить, что где-то далеко-далеко люди страдают в темноте, охваченные холодом и ужасом.

Цепь Кошмаров, бушевавшая в Южном Квадранте, казалась здесь такой далёкой.

В тот мирный день молодой человек в дорогой одежде сидел на скамейке в красивом парке. Парк, расположенный в одном из самых благополучных районов города, был полон яркой зелени и приятной тени. Фильтрованный воздух был свежим и чистым. Всё здесь выглядело безупречным и новым.

Молодой человек с удовольствием пил кофе, наблюдая за детьми, играющими на соседней детской площадке. На его красивом лице играла рассеянная улыбка.

Казалось, он пребывает в приятном настроении.

'Как любопытно…'

Молодой человек наблюдал за детьми. Они были такими странными, такими невинными.

Такими хрупкими.

Чтобы сломать их, не потребовалось бы никаких усилий.

…Но зачем ему это?

Наблюдать за игрой детей было интересно и приятно.

И всё же он не мог не представить, как будет выглядеть детская площадка, окрашенная их кровью. Эти образы сами собой возникали в его голове.

Эти образы тоже были интересными и приятными.

'Неужели все человеческие дети такие?'

Молодой человек и сам когда-то был маленьким, но мало что помнил о том времени. Он знал, что был робким ребёнком, который начал говорить только в четыре года — другие постарались, чтобы он это запомнил. В какой-то момент старик пришёл забрать его.

Остальное детство прошло в Царстве Снов. Лишь много позже, после того как старик бросил его, он вернулся в мир бодрствования.

Мир бодрствования тогда казался ему чужим, да и сейчас частично ощущался таким же. Но на самом деле чужим был молодой человек.

'Может, это я странный? Хм…'

Такой вывод можно было бы сделать легко, но для молодого человека это было не так просто. Ему было трудно представить, что другие люди отличаются от него. Приходилось прилагать сознательные усилия, чтобы помнить это.

В какой-то момент произошёл небольшой переполох. Один из детей слишком сильно ударил по мячу, и тот полетел в сторону молодого человека, чуть не пролив его кофе.

Молодой человек с неудовольствием посмотрел на мяч.

Виновник его недовольства подбежал и остановился в двух шагах, глядя на него расширенными глазами.

«О! П-простите, мистер…»

Ребёнок был маленький и симпатичный. Ему было лет пять, у него были светлые волосы, гладкая кожа и голубые глаза. У него были короткие ноги, из-за чего его бег выглядел довольно комично.

Его шея казалась очень тонкой и податливой. Молодой человек улыбнулся.

«Ничего страшного. Ах, ты так хорошо говоришь. Я в твоём возрасте не мог так хорошо говорить».

Ребёнок улыбнулся яркой улыбкой.

«Я хожу на занятия! Мама меня водит. Я и алфавит знаю!»

Молодой человек наклонил голову.

«О? Твоя мама здесь?»

Ребёнок с энтузиазмом кивнул.

«Она вон там!»

Затем на его маленьком личике появилось сложное выражение.

«…А ваша мама тоже здесь, мистер?»

Молодой человек молча посмотрел на ребёнка.

«Нет. Я здесь совсем один».

Ребёнок посмотрел на него с жалостью.

«Ой, извините. Не грустите…»

Улыбка молодого человека расширилась.

«Я никогда не грущу. Я не могу грустить».

Ребёнок неловко уставился на него, не понимая этих странных слов.

«Э-э… можете вернуть мне мой мяч, мистер?»

Молодой человек наклонился вперёд и сказал:

«Конечно. Но сначала ответь мне на один вопрос. Та игра, в которую ты и твои друзья играете… как она называется?»

Ребёнок, казалось, удивился.

«Э-э, мистер… это футбол. Вы никогда не играли в футбол?»

Молодой человек несколько мгновений молчал.

«Нет. Там, где я рос, не было других детей. Хотя, думаю, я бы отлично играл в футбол. Ах… может быть, мне стоит стать ребёнком и поиграть в футбол, как ты думаешь?»

Его голос звучал так, как будто он искренне размышлял об этом.

Ребёнок улыбнулся, думая, что это шутка. Молодой человек тоже улыбнулся, а затем подтолкнул мяч к ребёнку, взглянул на него в последний раз и откинулся назад.

Ребёнок поднял мяч и крикнул:

«Спасибо, мистер!»

С этими словами он развернулся и побежал к своим друзьям. Молодой человек ничего не ответил.

Более того, он вообще не двигался.

Его глаза были закрыты, как будто он дремал на солнце.

…Через несколько часов, уже после ухода детей и их матерей, мимо скамейки проходила женщина, гулявшая по парку.

Внезапно мирный день нарушил испуганный крик.

«Боги! Кто-нибудь, помогите! Он умер, он умер!»

Действительно, молодой человек был холоден, как труп.

Он был мёртв.

***

Разумеется, Мордрет давно ушёл, спрятавшись в глазах болтливого ребёнка. Уничтожить душу обычного человека было проще, чем… ну, отнять конфету у ребёнка… но он не стал забирать тело этого ребёнка.

Он просто катался, наблюдая за миром глазами ребёнка.

Сейчас они шли домой, держась за руку матери.

Женщине было около тридцати лет, и она была очень привлекательна. Она была одета в дорогую, но простую одежду — конечно, каждый, кто жил в богатом районе, имел возможность позволить себе лучшие наряды, но мало кто обладал достаточным достоинством, чтобы не выставлять своё богатство напоказ.

Каждый раз, когда женщина смотрела на сына, она тепло улыбалась, что вызывало у Мордрета чувство лёгкого умиления.

Он ничего не помнил о своей матери, которая умерла при родах, когда он был ещё совсем маленьким, так что эти ощущения были довольно новыми.

Быть любимым кем-то тоже было интересно и приятно. Достаточно, чтобы ему захотелось убить ребёнка и занять его место. Но Мордрет этого не сделал.

В конце