Исключительное право Адель Фабер - Юлия Арниева

Решение сопровождать мадам Мелву на воды далось мне на удивление легко и естественно. Но в глубине души я прекрасно понимала, что эта поездка будет нужна не только ей, но и мне самой. В последнее время мысли о Ригане буквально не давали мне покоя ни днем, ни ночью. Его постоянная трогательная забота обо мне, его внимательные, полные неизъяснимой нежности взгляды, его сдержанная, но такая очевидная привязанность — все это волновало и трогало меня гораздо сильнее, чем я хотела бы признаться даже самой себе.

Но одновременно сомнения, словно медленный яд, отравляли это зарождающееся чувство. Что он на самом деле за человек? Можно ли ему полностью доверять? Не является ли вся эта забота просто частью его обязанностей, возложенных на него когда-то принцем Александром? Или за всем этим стоят искренние чувства?

Предстоящая поездка на воды, вдали от родного поместья, вдали от Ригана и привычной обстановки, даст мне столь необходимую возможность разобраться в себе и своих чувствах. Понять окончательно, что именно я испытываю — простую благодарность за спасение и защиту, естественную симпатию к привлекательному и надежному мужчине или же нечто гораздо более глубокое и серьезное. Я должна была четко понять это, прежде чем решиться сделать следующий шаг в наших отношениях. Или же принять решение не делать его вовсе.

Сообщив Ригану о своем решении сопровождать мадам Мелву на лечение, я в глубине души ожидала увидеть на его всегда сдержанном лице хотя бы тень разочарования или сожаления. Но он воспринял эту новость с безупречной выдержкой, достойной настоящего дипломата.

— Это абсолютно правильное решение, мадам, — спокойно сказал он, и в его голосе не дрогнула ни одна нотка. — Не беспокойтесь ни о чем — я прослежу, чтобы все дела в поместье шли своим чередом.

— Я нисколько в этом не сомневаюсь, — ответила я, чувствуя легкий укол досады от его показного спокойствия и равнодушия.

— И… — он ненадолго замолчал, словно подбирая слова, — берегите себя, Адель.

В его голосе прозвучала такая искренняя нежность и забота, что у меня буквально перехватило дыхание. Я только молча кивнула, не доверяя своему голосу, и поспешила уйти, пока он не заметил, как предательски вспыхнули мои щеки.

Глава 58

Поездка на воды с мадам Мелвой растянулась на целый месяц — месяц томительного ожидания и внутренней борьбы. Минеральные источники в курортном городке Бельмонте действительно оказались целебными — с каждым днем моя бывшая свекровь словно оживала на глазах, румянец возвращался на ее щеки, а движения становились увереннее. Я радовалась за нее, но одновременно чувствовала, как мое сердце разрывается от тоски. Если тело мадам Мелвы восстанавливалось, то мои мысли день ото дня становились все более запутанными, словно клубок пряжи, который никак не удается распутать.

Каждый вечер я сидела на террасе нашего номера с видом на горы, и мне казалось, что эти величественные вершины смеются над моим одиночеством. Я думала о поместье, представляла знакомые аллеи, слышала мысленно ржание лошадей. Как там дела? Как чувствуют себя мои красавцы после триумфа в столице? Но неизменно, словно магнитом, мои размышления притягивало к одному-единственному человеку — к Ригану.

Как оказалось, мне его очень не хватало! Что он делает сейчас? Стоит ли у окна своей комнаты, глядя на ту же луну, что и я? Скучает ли по нашим вечерним беседам так же, как скучаю я? Или его жизнь спокойно течет своим чередом, и я — лишь далекая тень в его памяти? Эти мысли жгли меня изнутри, заставляя ворочаться по ночам и просыпаться с тяжелым сердцем.

Письма из поместья приходили регулярно, и каждый раз, видя знакомый почерк на конвертах, мое сердце замирало в надежде. Себастьян Мориц аккуратно докладывал о финансовых делах, мастер Жером с воодушевлением рассказывал о лошадях, Марта делилась новостями о хозяйстве, словно стараясь сохранить для меня каждую мелочь домашней жизни. Но от Ригана не было ни строчки, ни единого слова! И это молчание пожирало меня изнутри, терзало больше, чем я готова была признать даже самой себе.

— Дорогая, ты выглядишь совсем измученной, — заметила мадам Мелва однажды утром за завтраком, и в ее голосе звучала материнская тревога. — Не томит ли тебя тоска по дому?

Я взглянула на нее и почувствовала, как подступают слезы. Как объяснить ей, что неожиданно для самой себя я поняла, что тоскую не столько по дому, сколько по одному человеку, который может даже не помнить о моем существовании?

— Немного, — солгала я, намазывая медом булочку. — Просто привыкла к активной жизни, а здесь все так размеренно и спокойно.

— Размеренность тоже имеет свою ценность, — мудро заметила она, но я видела, что мое состояние беспокоит ее. Ее глаза изучали мое лицо с пронзительной внимательностью, словно пытаясь прочесть написанную на нем правду.

Наконец, когда доктор объявил мадам Мелву полностью выздоровевшей, мы отправились в обратный путь. Дорога показалась мне нескончаемо долгой, несмотря на то, что мадам Мелва была полна энергии и с воодушевлением строила планы по улучшению своего поместья. Я кивала, улыбалась, но мысли мои метались, как птицы в клетке. Скоро я увижу его. Скоро.

— Знаешь, Адель, — говорила она, глядя в окно экипажа на знакомые пейзажи, — эта болезнь многое мне показала. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сомнения и страхи. Иногда нужно просто довериться сердцу.

Ее слова отозвались где-то глубоко внутри. Может быть, она права? Может быть, пора перестать анализировать каждое чувство и просто позволить себе быть счастливой? Позволить себе любить?

Поместье встретило нас золотом поздней осени, и при виде родных стен у меня перехватило дыхание от переполнявших чувств. Деревья в парке пылали багрянцем и желтизной, словно природа устроила праздничный салют в честь нашего возвращения. Воздух был свеж и прозрачен, а дом казался особенно уютным в лучах заходящего солнца. Я вышла из экипажа и глубоко вдохнула родной воздух, чувствуя, как напряжение последних недель начинает отпускать.

— Мадам Адель! Мадам Мелва! — радостно закричали Жак и Сэм, выбегая навстречу. — Как мы по вам скучали! Мадам Мелва, вы выглядите прекрасно!

Марта появилась на крыльце, вытирая руки о передник, и ее лицо просто светилось от радости. Себастьян Мориц степенно вышел из дома, держа в руках стопку писем, но даже его обычно невозмутимое лицо выражало искреннее удовольствие. А мастер Жером спешил из конюшен, очевидно, переполненный желанием поделиться новостями о