Псайкер. Путь изгоя - Клайн Илларио

–Эй, Ламерт, дружище! – помахал рукой Дециус, сияющий обнажённым торсом. – Пришёл на нас поглазеть? Мальвия уже не так интересна?

–Да ну тебя, – улыбнулся Ламерт. – Сам знаешь, зачем я пришёл.

–Нас проведать, прежде чем в офис наведаться, к этому снобу Захарию, – ответил за Дециуса Крис.

–Да. Ну, удачной вам смены, парни, – он протянул друзьям руку, – надеюсь увидеться с вами этим вечером.

–Что я слышу? – деланно удивился ухмыляющийся Дециус. – Ты всё же вспомнил про нас? Неужели моя первая догадка была верна?

–Не надейся, – Ламерт вернул ему ухмылку, – просто счёл, что про друзей тоже не стоит забывать. Ну, до вечера.

–Ты кстати слышал? – раздался вопрос Криса, когда Ламерт уже был почти в дверях.

–О чём?

–На Сиону прибыл приказ об формировании полков Имперской Гвардии, – более серьёзным тоном ответил Крис. – Снова нашего брата на войну будут забирать.

Ламерт покачал головой, закрыл за собой дверь.

Может, его интуиция об этом и пыталась предупредить всё это время? Но почему же? Он не в ПСС, призыву не подлежит – но почему же на сердце так тревожно?

Захарий – достаточно пожилой, сутулый, но ещё крепкий мужчина с аккуратной седой бородкой работал в данном отделении мануфакторума главным бухгалтером. Помогала ему в этом деле небольшая команда из трёх человек. Старика мало кто любил из-за его невероятной приверженности правилам и скрупулёзности: он по нескольку раз пересчитывал каждую монетку, и никогда не давал больше, чем было нужно, даже случайно. Получить от него отгул или больничный – целый подвиг. К тому же Захарий отличался сварливостью и придирчивостью к каждому обычному рабочему, хотя те работали в цеху, а он – в офисе.

Очевидно, Ламерту не очень хотелось идти в святая святых старика, однако у него сегодня внеплановый выходной из-за смены графика, и нужно было взять соответствующий документ, прежде чем со свободной душой идти на свидание с Мальвией. Мысленно молодой мужчина уже прикидывал, какие цветы подарит любимой девушке сегодня.

Он постучался. С той стороны раздался такой знакомый хриплый голос Захария.

Внутри как всегда чисто, но не очень просторно, тем более что много места занимали целые горки бумаг. Несмотря на их обилие, лежали они в явном порядке – старик-бухгалтер ни за что бы не потерпел у себя беспорядка.

А вот и он собственной персоной. Несмотря на свои шестьдесят три (Ламерт узнал об этом от коллег), держится он более чем достойно. Кожа смуглая, местами пожелтевшая, длинные волосы и бородка белые, словно пепел, но взгляд ровный и строгий.

Завидев Ламерта, старик почему-то немного опустил взгляд, чего раньше никогда не происходило.

–А, это ты, Рольде. Проходи.

Ламерт всё больше удивлялся. Обычно Захарий почти пренебрежительно называл его «приезжим» или «сельским», но по фамилии - никогда. Непривычно поникший взгляд старика тоже не внушал доверия. Страх стальными прутьями начал сжимать ему сердце.

Ламерт подошёл к его столу, потратив секунду на невольный осмотр.

–Здравствуйте ещё раз, Захария. Я пришел за справкой о внеплановом выходном, ведь иначе мне засчитают прогул…

–Да, я знаю, Рольде. – Старик сидел мрачнее тучи. – Но произошли некоторые накладки. Мне очень жаль.

–О чем вы? – побледнел Ламерт.

Захария потянулся к шкафчику возле себя, достав из него какое-то письмо с алой печатью. Знака он не разглядел, но по качеству пергамента уже почти всё понял.

–Полагаю, ты уже встречался со своими друзьями, Юстианом и Алекто? Что ж, у тебя будут для них дурные вести, как и у меня для тебя. Держись, Ламерт.

Руки его не слушались, но он всё же кое-как открыл конверт. Печать Администратума, а внутри повестка от Департаменто Муниторум. Ламерт отказывался верить тому, что видит.

–Нет, этого не может быть…Я ведь даже не солдат! Не состою в рядах ПСС!

Захарий пожал плечами, но взгляд его выражал искреннее сочувствие.

–Это вопросы не ко мне, Ламерт, но я видел подобное не раз. Администратум порой гребёт всех подряд, не только псс-эсовцев. Чаще всего такое происходит в какие-то критические моменты, когда нужно больше солдат...

Слова старика тонули в его голове, словно в болоте. Захарий встал с места и внезапно чуть приобнял его за плечи.

–Дыши ровнее, парень. Я знаю, это непросто. Ты не первый с нашего мануфакторума, кого вот так забирают.

–Я ведь…я ведь должен был… должен встретиться с Мальвией и ребятами, вечером, после смены. А теперь…

Захарий со всем сочувствием наблюдал за этим крахом всей прошлой жизни и всех прежних надежд. Как бывший работник Администратума, он вспомнил памятку, что часто лежала у него на столе, и которую он прочёл как-то раз: «жизнь имперского гвардейца на фронте составляет в среднем двенадцать часов».

То утро он узнал бы, даже если бы проснулся глухим, слепым, и лишённым осязания. Все его экстрасенсорные чувства буквально кричали, но даже без их воплей Руксус бы всё понял.За окном ярко светило приветливое Сионское солнце, было тепло, стоял самый разгар лета. Свободно проникал в полутёмную комнату приятный ветерок, слегка колышущий волосы. Руксус долго лежал, наблюдая за его игрой, вслушивался в окружающие звуки, думал о своём.

Значит, вот оно. Решающий момент, но ему почему-то совсем не страшно. Наоборот – он чувствовал необычайную лёгкость, словно с души упал придавивший её валун.

В конце концов он встал, стремительно оделся, легким шагом направился в душевую, где с зеркала над раковиной на него уставился высокий, но достаточно худощавый юноша шестнадцати лет отроду. Густые светлые волосы ниспадали до самых плеч, щёки сильно запали, под глазами синяки – один из результатов почти беспрерывных ночных кошмаров. Взгляд серых глаз пристальный, тяжелый, и отчуждённый, неестественный – Руксус сам всё это прекрасно понимал. «Скоро многое изменится», пришла в голову не своя, будто чужая мысль, но он ей усмехнулся. И правда ведь…

В столовой он за знакомым, уже ставшим почти родным столом заметил своих друзей. Заметив его, Альберт приветливо помахал рукой, а Марианна улыбнулась.

–Прекрасное утро, – Руксус сел рядом с Альбертом, напротив подруги. – Я почти счастлив.

–Ты будто бы со значением это произнёс, – Марианна усмехнулась, отпила серой безвкусной жидкости, что служила ученикам водой.

–Не исключено, – Руксус вернул усмешку, потянувшись за бежевой кашицей – поговаривали, будто