Параллельный фарватер. Отклонение от курса. Книга 1 - Глеб Лютаев

– Почему наш доблестный морпех чуть нашу цыпочку не завалил? – Виктор вообще не трезвел, он постоянно пребывал в состоянии эйфории, вызванной периодическим употреблением горячительных напитков. Сейчас он сидел в штанах и грязной белой майке, а под тусклым светом свечи отчётливо виднелись глубокие морщины на его лице. Задав свой вопрос, он улыбался и ехидно смотрел на Кравцова сквозь темноту.

Данила засуетился на своём матрасе, но Лена его удержала.

– Витёк, – обратился к мотористу Воронов, – не накаляй обстановку. Мы всё равно на его стороне будем.

Моторист ничего не ответил, только ухмыльнулся. Лена пристально смотрела на этого мужчину. Он ей очень не нравился. Неизвестно, чем может закончиться очередной импульс, если он останется без контроля. Очевидно, нервы у всех и так были на пределе. Неизвестно, может даже это импульс так влиял на психологическое состояние людей. Лена постаралась отвлечься от этих мыслей.

– Да хватит вам уже! – не выдержав, крикнула она. – Вы как маленькие дети. У нас одна общая проблема, а вы тут ерундой занимаетесь. Лучше бы подумали, как нам помощь вызвать.

– Давайте, как в старину, письмо в бутылке отправим, – сам пошутил и сам посмеялся Денис. Удивительно, как он вообще мог улыбаться.

– Точно, как я сам до этого не додумался! – Сергей слабо ударил себя ладонью по лбу. – Я же связист, я должен был это придумать. Фельдъегерская связь!

– Какая ещё егерская связь? – поинтересовался Эдик, постоянно молчавший с самого утра. Лена не могла вспомнить, сказал ли он хоть слово за сегодня.

– Такой вид связи, проще говоря, обычная почта, передаваемая из рук в руки. У военных она называется фельдъегерской, а может, и не только у военных, – ответил за Сергея Данила, затем осмотрел окружающих и продолжил: – Идея неплохая. Возьмём пластиковую бутылку, а лучше несколько, напишем… Чёрт, мы даже координаты не сможем сообщить. Ладно, примерно распишем, сколько прошли от Омана и ситуацию на корабле. Может, кто-то и найдёт.

– Последние координаты, которые я видел, я помню и напишу, – сказал Сергей, обращаясь к Даниле.

Они так и сделали. Решив не дожидаться утра, моряки общими усилиями вкратце расписали ситуацию, перечислили фамилии выживших и попросили ускорить поиски, если это возможно. Написали четыре записки, поместили их в пятилитровые пластиковые баклашки, на которых быстросохнущей красной краской написали SOS со всех сторон. Позже они выкинули их в четыре разные стороны, в надежде, что хоть одна последует нужным маршрутом.

После этого Данила распределил дежурство. Состав и время несения вахты остались прежними. Несмотря на усталость, уснуть сразу ни у кого не получилось.

6

Ворон сидел и размышлял о своей жизни. Времени для этого было достаточно. Было очень раннее утро и в столовой все спали. Наблюдая, как мучается Володя, Антон предложил ему лечь и подремать. Самому спать совсем не хотелось. Нужно было побыть одному и подумать. Козлов сопротивлялся как мог, но в конце концов отрубился прямо за столом. Ворон будить его не стал. Он молча вспоминал о прожитых годах, время от времени делая большой глоток вина прямо из горлышка бутылки. Что он видел за двадцать четыре года? Да в общем-то, и ничего особенного. В школе постоянно прогуливал уроки, учился плохо, и учителя кое-как натягивали ему тройки за четверти, да и то только потому, что его мать работала в этой же школе.

Дальше был институт. А там что? Там родители платили за его учёбу, его проживание, продолжали одевать его, как и в школе. Да, было весело, студенческая жизнь у него была чудесная, есть что вспомнить и что забыть. Сколько молодых, красивых девочек он попробовал, им и счёта нет. Да и не очень красивых и молодых, в общем, тоже было немало. В тусклом свете догорающей свечи он посмотрел на спящую рядом с Кравцовым Лену. Если бы он действительно захотел, он бы и её наверняка попробовал. Воронов не мог понять, что Даня с ней возится. Ничего особенного ведь в ней нет. В студенческие годы у Антона были девушки гораздо ярче, чем эта замухрышка. Да, симпатичная, да, стройная. И что с того? Видимо, у Кравцова просто мало опыта, вот он и не знает, как её добиться, по крайней мере в самом интимном смысле.

Ворон решил не лезть. Пару раз попробовал к ней подойти, давно, ещё до того, как на этой проклятой железяке начали происходить жуткие вещи. Но девушка дала ему отпор, даже разговаривать не стала. Он бы, конечно, попытался ещё, но увидел, что Кравцов к ней неравнодушен, и решил больше не испытывать судьбу. Зачем? Пусть попробует. Антон никогда бы себе не признался и вообще старался не думать об этом, но он не хотел представлять, что было бы, если бы он полез к молодой поварихе наперекор Даниле. Иногда тот мог быть крайне агрессивен и непредсказуем. Сержант ещё раз посмотрел на Кравцова, спящего рядом с Леной. Пожалуй, слишком он здоровый, чтобы пробовать с ним тягаться. В глубине души Ворон знал, что скорее всего это может плохо закончиться. Наверное, хоть сам он этого не осознавал, это и было настоящей причиной, почему он воздерживался от общения с девушкой.

Эх, ужасно жаль, что с Ольгой Николаевной произошло то, что произошло. Если бы она осталась жива, он бы хоть со «старушкой» порезвился. Она любила это, все знали. Да и сам Антон заходил к ней в гости.

Смерть у Ольги была жуткая, что на неё нашло, что она видела и чувствовала, когда откусывала себе язык? Ворону стало бы страшно, но как-то поразительно быстро привыкаешь к смерти людей, когда в один день ты видишь добрый десяток мертвецов, погибших самым кошмарным образом. А после висящего в потолке трупа вообще всё кажется довольно естественным.

Мыслями Антон вернулся к институту. Если бы он немного меньше гулял и больше учился, то его наверняка бы не отчислили с четвёртого курса. Может, он и пошёл бы в армию, но контракт бы точно не подписал. Да и зачем? Вернулся бы домой, «корочка» с универа помогла бы найти какую-нибудь приличную работу. А потом, что потом? Да много всего, жизнь полна сюрпризов и разных возможностей. Вот только здесь возможностей не было, зато сюрпризов хоть отбавляй. Здесь он угодил в западню, из которой пока не видно выхода. Приходится сидеть и охранять сон других людей, чтобы если вдруг начнётся то ужасное, что они назвали