"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

– Ладно. Но если не повезет ни вам, ни нам, встретимся на этом месте? – спросил он.

– Ну что ж, все будет по-честному, – отозвался Минхо и вновь уселся на бревно. И хотя это было немного не то, что Айзеку обещала Садина, он принял это обещание.

– Спасибо тебе за все, – сказал он и сунул нож в карман.

– Не стоит, – отозвался Минхо и, еще раз склонившись к тому, что вырезал на бревне Айзек, спросил: – И какого черта ты здесь изобразил?

Айзек прошелся пальцами по бороздкам, которые он вырезал в дереве. Он не думал, что Минхо способен понять изображенный им символ – солнце над водой и стрела, двумя остриями указывающая в оба направления – на земле и в небесах…

– Это моя клятва. – сказал он.

Глава двенадцатая. Слова мудрости

1

Химена

No hay dos sin tres.

В маленькой семье Химены, жившей с бабушкой, некоторые пословицы стали почти молитвами. Их повторяли как предупреждение, как предостережение от возможных опасностей. И хотя бабушка совсем недавно вернулась в деревню, слова этой мудрой женщины, словно эхо, звучали в памяти Химены, стоило ей остановиться на дороге, идущей через пустыню. Зной тяжелым невидимым дождем изливался с небес на нее и на Карлоса.

No hay dos sin tres.

Не бывает двух без трех.

Что-то плохое может произойти однажды, и особо беспокоиться не стоит. Но если что-то случается во второй раз, то может случиться и в третий. Пришла беда – отворяй ворота. Все дурное приходит три раза. Химена не раз задавала себе вопрос: а как быть с хорошим? Оно тоже приходит три раза? Правда, на хорошее не так обращаешь внимание, как на плохое. Химена во всем искала либо хорошее, либо плохое, а потому, когда она увидела дохлого, распухшего зайца, слова ее бабушки вновь пришли ей на память. Сегодня-завтра жди еще пару трупиков.

– Жаль, что мы не пришли пораньше, – сказал Карлос, ткнув в зайца острым концом своей палки. – Был бы нам ужин.

Ну уж нет! Она скорее поужинает крысой. Зайцев есть Химена не могла – уж слишком быстро билось сердце у пойманного зверька, пронзенного ужасом близкой смерти.

– Кто их убивает, как ты думаешь? – спросила она Карлоса.

– Да кто угодно! Змея. Хищная птица.

Он пошел дальше, а Химена остановилась, чтобы рассмотреть трупик. Перевернув его с помощью найденного тут же плоского камня, она не увидела ни ран, ни крови. Просто умер. Muerto.

– Змея или птица съедают жертву после того, как убьют, – сказала она. – А этот лежит тут уже пару дней.

Она покачала головой. А интересно, что ее бабушка сказала бы по поводу сразу двоих почерневших зайцев. Все вещи в природе имели свой язык и выражали свою сущность через символы, которые бабушка, похоже, выучила наизусть. Глядя на свалявшийся мех зверька, она ждала – не откроются ли ей некие слова мудрости. Может быть, это – предостережение от Создателя?

– Иногда животные убивают, просто чтобы убить, – сказал Карлос, ушедший вперед, и Химена, вскочив, отправилась его догонять. Она не очень расстраивалась оттого, что у нее нет подружек и друзей ее возраста – есть Карлос, и с нее довольно! Но довольно часто ее единственный друг говорил полную чушь. Нет, он не был глуп, но надежда всегда перевешивала в нем способность к критическому мышлению. Он надеялся, что с зайцами не произошло ничего сверхъестественного, что убило их и оставило разлагаться, а потому отказался от попыток рационального объяснения их кончины.

– Животные убивают, чтобы есть, – возразила Химена. – Они убивают, подчиняясь инстинкту выживания. Убийство ради убийства – это скорее про людей.

– О, Химена! Мудрость в юбке!

Он улыбнулся, словно ни ему, ни ей не было известно, насколько жестокими в своем стремлении убивать являются люди. Именно люди!

– Люди по природе своей – носители зла. И ты это знаешь, – сказала она.

Карлос изо всех сил стремился к тому, чтобы игнорировать реальность, но Химене это не нравилось. Совсем не нравилось. Так нельзя – по крайней мере, пока они вдвоем находятся в центре пустыни. Почему он не хочет видеть то, что скрывают люди из деревни?

– Жертвоприношения! Ты видел? – не отставала она. – Жертву потрошат, ничего внутри не оставляют. И это делают люди, а не животные!

Химена ждала, что Карлос скажет на это что-то вразумительное, но он отвечал отрепетированными фразами, какими любят пользоваться все взрослые:

– Совет старейшин говорит, это волки. Дикие волки.

– Волки все дикие. Нельзя говорить дикие волки. Это как масло масляное. Но ты же понимаешь, что никакой волк не сможет так ровно взрезать человека. И у волков нет пальцев, чтобы вытаскивать внутренние органы. К тому же они будут есть мясо, а тут никто ничего не ест.

Химена ждала, что Карлос возразит, но он молчал. Он шел с таким видом, будто исполнял священную миссию, и она надеялась, что он просто пытается ее защитить. У нее было немало проблем и помимо необходимости отделить правду от лжи. Химене не нужна была защита. Ей нужна была правда.

– Думаешь, мы их найдем? Я как-то сердцем чувствую, что мы пока не стали к ним ближе.

– Чувствуешь? Сердцем? Не волнуйся! Обязательно найдем.

Химена думала, что ей сразу станет лучше, как только они начнут поиски мамы и Марианы. И теперь словно весь мир играл с ней в горячо – холодно, разбрасывая на их пути разные знаки: caliente, caliente! Горячо! Горячо!

Правда, их поиски не были игрой в Frío o caliente.

А если это так, то два мертвых зайца за два дня были явно знаком того, что пока у них все холодно. Что они по-прежнему очень далеки от того, чтобы найти ее мать и, тем более, найти правду. Именно тогда воля оставила Химену и ушла в горячий песок. Все! Больше не могу. О господи!