Шатун: Шаг в неизвестность. Казачий князь - Эльхан Аскеров

– Да непривычный я к нему, – смутился полковник. – Отдача такая, что едва с ног не валит.

– Так сходите на стрельбище. Благо до него тут два шага, – не удержалась девушка от дерзости. – Вы, папенька, боевой офицер, а не старая развалина, так что извольте соответствовать.

– Не смей отцу дерзить! – тут же взвился полковник.

– А это, папенька, не дерзость. Это реальный взгляд на вещи, – выкрутилась Катерина. – Я вас всегда боевым офицером считала, так перестаньте меня разочаровывать. Стыдно. Я и то больше вас на стрельбище бываю.

– Уела, – растерянно вздохнул Павел Лукич. – Старый стал. Ленивый. Прости, дочка, – повинился он.

– Бог простит, папенька. Я после завтрака стрелять пойду. Извольте и вы со мной, – тут же насела на него девчонка.

– Буду, – чуть помолчав, кивнул полковник и, покосившись на пистолет в своей руке, тихо хмыкнул: – И правда старьё.

Спустя два часа отец и дочь прогулочным шагом шли в направлении устроенного в стороне от дома и построек стрельбища. Это сооружение Руслан устроил специально. Парень отлично понимал, что на достигнутом останавливаться не стоит, и продолжал совершенствовать имеющееся оружие. В планах стояло сделать самовзводную полуавтоматическую винтовку с отъёмным магазином, под единый патрон.

Сейчас в стране, после долгих мытарств и споров, на вооружение была принята винтовка господина Мосина. За унитарный патрон взят боеприпас 7,62 на 54. Всё, как и в истории Руслана. Это известие Шатун воспринял с философским спокойствием. Главное, что приняли. Остальное не так и важно. К тому же его собственные винтовки давно уже нашли применение среди местных казаков. А револьверы нашли почитателей ещё и среди линейных офицеров. Не стоило забывать и про перевооружение жандармских сил. В общем, худо-бедно, а дела кое-как шли.

Катерину и полковника сопровождали два казака из ветеранов. Услышав, что господа стрелять собираются, ветераны решили присоединиться. Катерина, отлично помня, что говорил ей муж, и не подумала возражать, и не позволила отцу даже рта раскрыть по этому поводу. Отлично понимала, что казаки идут не стрелять, а их охранять. Так что очень скоро на стрельбище начали раздаваться выстрелы. Катерина, почувствовав азарт, укладывала в мишень из подаренной винтовки пулю за пулей, разнося её в щепки.

Настрелявшись до боли в плече, девушка отставила винтовку в сторону и, достав револьвер, сменила дорожку. Стрельбище Руслан устроил в четыре полосы. Две для дальней стрельбы и две для короткоствола. У огневого рубежа, под навесом, стояли крепкие столы и были оборудованы места для стрельбы лёжа. Полковник, которому стрельба из винтовки не давалась из-за сильно ослабшего с годами зрения, сразу занял дорожку для стрельбы из револьвера.

Казаки, сменяя друг друга, отстреляли по десятку патронов и, тихо обсудив результаты, с интересом уставились на мишень девушки. Катерина, в очередной раз опустошив магазин, положила винтовку на стол и, принеся мишень, задумчиво покрутила головой. Все пули были в цели, но разброс велик. Заметив её сомнения, один из ветеранов подошёл поближе и, тыча узловатым пальцем в мишень, негромко сказал:

– Добре стреляешь, Катерина Павловна. Торопишься только. Ты когда стреляешь, не спеши. Не рви крючок. Винтовка у тебя добрая. Сама знает, когда выстрелить. Так что жми на него плавно, словно иголочку в ткань втыкаешь, тогда и разброса не будет.

– Благодарствую, – улыбнулась Катерина в ответ и достала револьвер.

Тут у неё всё было гораздо веселее. Благо основу ей преподал отец ещё в самой юности. Руслану осталось только правильно отшлифовать эти навыки с новым оружием. Глядя, как девчонка ловко всаживает пулю за пулей в центр мишени, казаки только одобрительно крякали, с довольным видом расправляя седые усы. Краем глаза отмечая их одобрение, девушка внутренне ликовала.

Одобрение этих седых, украшенных шрамами и орденами ветеранов было ей действительно приятно. Что ни говори, а эти волки войны понимали в доброй стрельбе гораздо больше, чем все паркетные офицеры, вместе взятые. Ведь у них каждый меткий выстрел напарника означал спасение жизни их соратника. Отстреляв барабан, девушка отступила к столу и принялась перезаряжать револьвер. Воспользовавшись паузой, Павел Лукич прошёл к мишеням и, принеся их к столу, удивлённо проворчал, рассматривая ту, в которую стреляла его дочь:

– Ну, Катюша, с тобой теперь только мужу твоему в стрельбе тягаться. Я такой меткости давно не видал.

Полковник нисколько не льстил дочери. Все её попадания можно было накрыть медным пятаком. Но Катерина была с ним не согласна. Помня, как стреляет её благоверный, девушка стремилась к такому же результату.

– Вот когда все дырки можно будет гривенником накрыть, тогда да, добрая стрельба будет, – проворчала она, забирая у него мишень.

– Это, девонька, надо тыщи патронов сжечь, – понимающе усмехнулся казак, давший ей совет при стрельбе из винтовки. – Так у нас только муж твой стрелять умеет. Казаки пострелять не дураки, но до него любому из нас далече будет.

– Он умеет, и я научусь, – ответила Катерина, упрямо насупившись.

– Ну, дай-то бог, – кивнул казак, пряча усмешку в усы.

– Думаешь, не получится? – тут же взвилась девчонка.

– Отчего ж. Ты только не забывай, девонька, что княже много лет так стрелять учился, а ты тот револьверт едва в руки взяла. Тут терпение надобно, – наставительно пояснил ветеран.

– Катерина, почему ты терпишь такой тон по отношению к себе? – вдруг спросил полковник, перейдя на французский язык.

– А потому, папенька, что эти казаки не просто так тут находятся. Это наша с тобой охрана, и Руслан просил относиться к ним почтительно. Хотя бы из уважения к их возрасту и шрамам, – отозвалась девушка, перейдя на тот же язык. – И если потребуется, они не задумываясь рискнут ради нас своими жизнями.

– С чего ты взяла? – охнул полковник, от удивления снова заговорив по-русски.

– А с того, что они в том Руслану слово дали, – пояснила Катерина, всё так же по-французски.

Не найдя, что ответить, полковник пожал плечами и, прихватив мишени, отправился их вешать. Дождавшись, когда он вернётся обратно, Катерина снова взялась за оружие. Отстреляв все патроны, девушка почувствовала, что устала, и, подхватив винтовку, позвала:

– Папенька, идёмте чай пить. Хватит на сегодня.

– И правда пора, – закивал полковник, с кряхтением потирая натруженные плечи.

– И вы, казаки, на кухню ступайте. Я велю кухарке вам чаю подать и к чаю чего, – повернулась Катерина к охране.

– Благодарствуй, девонька, – коротко поклонились казаки, подхватывая свои винтовки.

Глядя, как ловко и привычно они обращаются с оружием, Павел Лукич только одобрительно хмыкнул, понимая, что подобные бойцы, каждый, стоят десятка его солдат, с которыми он когда-то воевал в одном строю. Вся четвёрка прошла в дом, и Катерина, не позволив Мишке