Сердце Дракона. Часть I - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Я путешествовал уже третий десяток, Хаджар. Но встретив её… Что же, стоит сказать, что народ Крене, по сравнению с Солнечным Днем, казались настоящими святыми. Да, мы иногда воровали, но только когда не было что поесть.

— Но ты мог бы накормить их всех охотой…

Орун улыбнулся. Не той, знаменитой, хищной улыбкой, которой пугали детей и новобранцев армии, а самой обычной. В чем-то даже теплой и ностальгической.

— Я забыл упомянуть… После того, как отправился в свое путешествие, я поклялся более никогда не обнажать меча. И многие годы был верен своему слову. Тот меч, ученик, который я обагрил кровью Наемников, я выбросил в ближайший ручей.

Мечник, выбросивший свой меч? Хаджар с рождения был лишен половины своей души, но Орун пошел дальше. Он попросту выдрал эту половину и выбросил в воду.

Ибо меч, для мечника, постигшего Оружие в Сердце, это не нечто абстрактное. Это часть его самого.

— Она танцевали мне в тот вечер, — Орун мечтательно прикрыл глаза. — Слепая девушка такой красоты, что я, знавший тысячи дев, никогда не видел. Я полюбил её, Хаджар, полюбил в ту же секунду. И не мог больше представить себя без неё. Без меча — мог. А без неё — нет. Странная ирония, не находишь. Теперь у меня есть меч, но нет её…

Орун опять начал с утроенной силой жевать мясо. Делал он это так яростно, что прогрызя себе путь к кости, раскусил её надвое. Кусок кабаньей ноги упал на камни, покатился, а затем исчез за обрывом.

— На второй вечер мы уже любили друг друга. Под телегой, Хаджар. Под сраной телегой, нагруженной навозом. Но на тот момент сырая земля казалась мне лучшей кроватью, а дерьмо над головами — изысканнейшим балдахином.

Хаджар кивнул своим мыслям. Вот теперь рассказ начинал походить на то, что он слышал про народ Керен. Кроме как воровать и выступать, они еще умели любить и слыли мастерами постельных утех. А о страсти их мужчин мечтали многие молодые девушки.

Собственное, в некоторых городах, бродячая труппа, в которой выступал Хаджар, выдавала себя за Керен.

— Я провел с ними неделю.

— И за это время ты не узнал её имя?! — удивился Хаджар.

— Звучит неправдоподобно, но так оно и было, — развел руками Орун. И тут его взгляд помрачнел. — А затем… Это не были Ласканцы. На тот момент я вообще ничего не знал об Империях. Но воины, каждый, как на подбор, пиковый Небесный Солдат, напали на город, в которым мы выступали. И, Хаджар, я такого прежде никогда не видел. Их были сотни тысяч. Целая орда истинных адептов. А у меня не было меча…

— Но ты был Рыцарем Духа. У тебя было Оружие в Сердце!

— Да, были! — рявкнул Орун. — Но у меня была моя клятва! Я не собирался проливать ни чьей крови!

Камни вокруг Великого Мечника потрескались, а пространство пропиталось столь глубокими мистериями, что Хаджар не сомневался — одно лишь желание, усилие воли Оруна, и весь этот горный пик исчезнет с лица земли.

— Город пылал, ученик. Пылал совсем как в те ночи… — Хаджару не надо было пояснять, про какие именно ночи говорил Орун. — Я искал её… Её отец — один из главных актеров нашей “семьи”, отправил её выступать с братом в трактир. В качестве менестрелей. Боги, Хаджар, как она пела…

Глаза Оруна заблестели. Это не были слезы. Лишь блеск прошлого.

— Я нашел её, Хаджар. Не знаю, существует ли в действительности карма или судьба, но я нашел её. Изрезанной. Изуродованной. Убитой. Под кучей хлама и горящего мусора. Совсем как те, кого я сам, когда-то, оставлял после себя, — руки Оруна дрожали настолько сильно, что из них выпала кабанья нога. — Единственная, на весь этот проклятый мир, девушка, которая не видела крови на моих руках. Которая не шарахалась от моих глаз. Которая приняла меня. Которая полюбила меня. И я не смог её защитить… Я потерял её, Хаджар. Боги наказали меня и наказали её. Она не должна была любить меня и тогда бы осталась жива.

— Ты не знаешь этого, Ор…

— Знаю! — и срезанные камни полетели в сторону леса. — Это я предложил отправиться в тот город. Это я привел их к гибели… В тот вечер, Хаджар, в тот вечер, когда она выступала в трактире, я смотрел на тренировку городской стражи. И предавался воспоминаниям о былых временах. Я предпочел ей, единственной, тень своего прошлого. Она просила пойти с ней, а я солгал, чтобы хоть одним глазком посмотреть на стражников. Сравнить их с собой…

Хаджар сдержался, чтобы не выругаться.

Орун замолчал.

— А что было дальше?

— А дальше я встретил Моргана. Дальше была битва у Кристальной Реки. А затем — бесконечность войн, в которых я сражался за Дарнас. Но об этом позже.

Орун поднялся и обнажил меч. И в ту же секунду черное, ночное небо, превратилось в одну сплошную белую молнию такой силы, что она могла рассечь всю Гору Ненастий.

Она выхватила из тьмы простую небесную лодку, на которой стоял невысокий, сухой старик. Он опирался на трость и смотрел на их плато.

— Здравствуй, старик, — слегка поклонился Орун.

— Ты нарушил приказ Императора, Орун. Тебе запрещено брать учеников и ты об этом знаешь, — несмотря на то, что старик находился далеко, его голос громом прокатился над горой. — Я пришел за твоей жизнью.

Орун улыбнулся. Теперь уже той самой, хищной улыбкой.

— Прости, старик! — прорычал он, пока вокруг него вскипала дикая, невиданная Хаджаром сила, невообразимая. — Приди ты раньше, я бы с радостью отдал её тебе! Но теперь не могу. У меня появился щенок из которого я должен вырастить дракона!

И Орун обернулся белой молнией.

Старик поднял трость.

И началась битва, которая сотрясла Небо и Землю. Битва двух Великих.

Глава 801

Вертикальные зрачки, которые на этот раз иноземный Мастер не скрывал,