Журналисты не отдыхают - Алексей Юрьевич Щербаков

В итоге Муссолини взял из идей Троцкого то, что ему было нужно, а самого послал. Тот снова засел в Вене.

А взял Муссолини у Троцкого прежде всего оголтелый «пролетаризм». То есть, рабочие — это соль земли, а до остальных нам дела нет.

Итальянский вопрос мне пришлось прорабатывать всерьез. Меня попросил в этом разобраться Сталин. Видимо, у него имелся какой-то собственный политический интерес. Вообще, он нередко обращался к нам за советом. Ведь мы имели не только большое количество информации, но и создали аналитические центры. В которых, я надеялся, мы преодолевали главную «болезнь» интеллектуалов этого времени. Нельзя сказать, что нынешние люди были глупее потомков. Скорее, наоборот. Людям из моего времени средства массовой информации и Интернет так загадили мозги, что большинство уже не понимали, что такое «думать». Тут с этим было лучше. Зато имелись другие заморочки. Из XIX века интеллектуалы вынесли убежденность, что существует некая «правильная» идея, которую стоит только твердо провести в жизнь — и всё пойдет хорошо. Неважно, какая эта идея — коммунистическая, либерал-демократическая или монархическая.

Ленин, при всей своей гениальности и тактической беспринципности, был идейно упертый человек. Некоторые очевидные мне вещи ему объяснять я бы не рискнул. И даже нынешний Сталин, скажи я ему, что он в итоге построит Российскую империю в новом варианте, решит, что я слегка надорвался на работе и меня следует показать доктору.

Мне повезло (или так подстроил тот, кто меня сюда перебросил), что я чуть ли не сразу встретил двух людей, у которых мозги крутились по нынешнему времени «неправильно». А уж дальше подбирать таких людей было проще. Сотрудники РОСТА в идеале должны были руководствоваться принципом знаменитого русского адвоката Фёдора Никифоровича Плевако. Который говорил своим подзащитным: «Я постараюсь доказать, что вы не виноваты. Но для этого я должен знать, как всё обстояло на самом деле».

Сталина интересовало именно то, что на самом деле происходит в Италии. Я докладывал.

— Пьемонт стоит на пороге того, что власть там захватят радикальные социалисты[157]. У них долгое время не было вождя. Теперь он есть. Правда, человек достаточно мутный и мало предсказуемый.

— Вы имеете в виду скандал Муссолини с социалистами в пятнадцатом году?

— Не только и не столько. Муссолини в чем-то похож на Савинкова или Троцкого. Его прежде всего интересует не революция, а собственная роль в этой революции. В этом главная причина того, что он критикует нас. Он не скрывает своего уважения к товарищу Ленину, но не хочет идти под Коминтерн. Но как сказал товарищ Ленин, «Самое верное средство дискредитировать новую политическую идею и повредить ей состоит в том, чтобы, во имя защиты ее, довести ее до абсурда». Неважно, зачем Муссолини это делает. Возможно, он хочет говорить с нами уже с иных позиций — как тот, кто взял власть в Италии. У него иногда проскакивают мысли, что европейская культура пошла из Италии, дескать, теперь мы снова покажем пример.

Сталин закурил и задумался. Вряд ли он не прокручивал такую ситуацию, но мнение квалифицированного эксперта вроде меня тоже много значило. Ведь пока что Москва в Коминтерне была главной по факту: мы победили, вы — нет. Так что мы лучше знаем.

А если выйдет в Италии? Она, конечно, куда поменьше, чем Россия. Но ни для кого не было секретом, что европейцы считают нас «варварами» и «азиатами». А итальянцы — дело иное. Весь так называемый «европоцентризм» основан на том, что Европа — наследница античной цивилизации. И тут Италия — ключевое звено. Неважно, что на самом деле дело обстояло совсем не так. Италия, разоренная нашествиями и войнами, в VI веке вымерла практически полностью от эпидемии чумы. И никому никакой культуры передать не могла. Нынешние итальянцы к древним римлянам никакого отношения не имеют.

А знания европейцы получили через Византию и арабов. Но тут важнее миф, который прописан во всех европейских (да дореволюционных русских) школьных учебниках. Кстати, надо проследить, чтобы он не перекочевал в новые.

— Сергей, какие реальные шансы у Муссолини взять власть? — Спросил Сталин.

— В Северной Италии — очень высокие. А вот в целом по стране… Италия — разная. Юг — в основном, агарный. Причем, как сказал один итальянский журналист, «в Италии нет аграрного вопроса. В Италии есть 8 или 10 разных аграрных вопросов». Там не получится с помощью одного «Декрета о земле» привязать крестьян к левым. Плюс к этому — церковь. Попы до 1913 года находились в оппозиции государству. Они призывали католиков не участвовать в политической жизни. Потом спохватились Но важно, что теперь там оформляется католическая партия. Которая берет на вооружение многие социалистические идеи. Если она победит на юге, то в Италии возможна гражданская война. Последствия я предсказывать не берусь.

— Спасибо, Сергей. Тут надо хорошо подумать…

Изнанка Холодной войны

Мир продолжал сходить с ума. Впрочем, моя история представлялась современникам не менее безумной. 7 мая был убит командующий Западным фронтом Эрих Людендорф. Какой такой фронт? А вот какой. Между Германией и Францией продолжалась холодная война. Данный термин был в ходу, кто его запустил? Все посмотрели на Сережу Конькова.

И этот термин полностью соответствовал реальности. Дипломатические отношения страны друг с другом так и не восстановили. При этом граждане имели возможность перемещаться из Германии во Францию и наоборот. Хотя, тех, кто не говорил на языке «предполагаемого противника», в чужой стране могли ждать всякие неприятности — от хамства чиновников и персонала отелей и ресторанов до уличного мордобоя. В последнем случае для заводки хватало «что ты, сука, говоришь по-французски/немецки?» Полиция всегда была на стороне своих.

Вот и в Германии продолжал существовать Западный фронт, хотя война, вроде как, не шла.

Итак генерал-полковник Людендорф прибыл по каким-то делам в город Мец, столицу Лотарингии и мощнейший укрепрайон. В это время большинство даже политиков, не говоря уже о генералах, совершенно наплевательски относилась к вопросам безопасности. Возможно, они боялись, что их посчитают трусами. Вот Николай II предпринимал серьезные, и с моей точки зрения совершенно разумные меры по охране себя и своей семьи. А его за это прозвали «царскосельским сусликом». По крайней мере, террористы его не грохнули. Хотя, когда он переехал в Петергоф[158]…

Если бы я оказался среди революционеров в 1907 году… Дорожки, где гулял император, были открыты огню снайперов. Там метров двести от хороших позиций, промахнуться трудно.

Но это так, лирика. Людендорф