Параллельный фарватер. Отклонение от курса. Книга 1 - Глеб Лютаев

себя представляет этот говнюк. И это озадачивало. Если однажды придётся с ним схватиться, то одолеть его будет не так-то просто. Конечно, сейчас он застал Даню врасплох, но… Удар у него хороший, даже очень.

– Где он сейчас?

– Данила, я прошу, хватит уже. Я беспокоюсь за тебя. Ты совсем перестал держать себя в руках. У Вовы вон нос сломан, кровь только перестала идти. У Дениса глаз распух так сильно, что его не видно почти. А Антон?

– Из-за Антона мы могли все погибнуть! – резко сказал Кравцов.

После его слов Лена убрала руки от его головы и отодвинулась, сдерживая слёзы. Даня посмотрел на неё и понял, что неправ.

– Прости. Ты права, что-то на меня нашло. Мне кажется, на меня так действуют импульсы. Я и раньше, бывало, горячился, но сейчас совсем не могу держать себя в руках. Хотя как раз в это время должен проявить терпение и выдержку. Я знаю, ты хотела как лучше, не сказав мне, что он проспал. Но это непростительно. Мы все оказались в смертельной опасности. Одному богу известно, чем может закончиться очередной импульс. По-хорошему надо бы ещё с Володи спросить.

Данила перевёл свой взгляд на Козлова. Его и без того широкое лицо стало ещё шире с опухшим и красным носом. Володя снял китель и лежал в одной тельняшке. Тело его теперь выглядело слегка похудевшим.

Видимо, почувствовав на себе взгляд, Володя проговорил:

– Мне тоже досталось. Думаю, теперь я Ворона слушать не буду и не засну.

Дане стало стыдно. Они должны сплотиться, он должен сплотить их, а вместо этого приносит только разлад в коллектив. Может, и правда импульсы виноваты?

Лена приняла извинения. Было видно, что она за него действительно беспокоится.

– Смотри. – Данила задрал свою тельняшку немного вверх, оголив правую сторону туловища. Вдоль рёбер виднелся порез длиной около пяти сантиметров. Неглубокий, но всё же очевидный.

– Что это? – спросила девушка, аккуратно трогая кожу вокруг раны.

– Это то, что сделал тот человек с ножом, про которого я рассказывал.

Она испуганно посмотрела на него. Потом опустила тельняшку и разглядела слегка порезанную ткань.

– Но ты же признал, что это тебе привиделось?

– Это вы так решили, а я не стал вас переубеждать. Просто не хотел пугать всех ещё больше. Кроме того, я до сих пор не уверен в том, что видел. Это казалось галлюцинацией, но когда смотрю на своё тело, то думаю иначе. Теперь понимаешь, что спать на дежурстве нельзя? – Данила смотрел на лежащего Ворона, тот не демонстрировал никакой реакции. Володя с Сергеем тоже слышали разговор, но не вмешивались. – Я не могу доказать, что это был не я сам, но у меня не было с собой ножа, не было его и у Ольги, я уверен в том, что видел и чувствовал. Может, галлюцинации были уже в конце, когда я…

Данила замолчал, вспомнив, как приставил пистолет к девушке, которую любит. Лена сидела молча. Кравцов был уверен, что она думает об услышанном и пытается понять, стоит ли ему доверять.

– Я должна тебе кое-что рассказать, но не здесь, – тихо сказала девушка.

– Пойдём к Умарову в каюту, там никого нет.

– Да, пойдём.

Они вышли из столовой, оставив там остальных морпехов и Сергея.

11

Они снова выпили по рюмке. После произошедшего на юте Виктор не хотел находиться в одном помещении с зелёным говнюком, его потаскушкой и остальными. Он рассчитывал уединиться и насладиться одиночеством, но не совсем получилось. Эдик навязался с ним, предложив выпить. Решив, что электрик всё-таки не худшая компания, моторист согласился.

Он смотрел на молодого пацана с жалостью. Очевидно, ему было страшно, и он искал человека, к которому может примкнуть и заручиться поддержкой, а может, даже защитой. Что же, неплохо, по крайней мере есть хоть один союзник, пусть даже и такой трусливый.

Боялся ли сам Виктор? Даже он не мог ответить на этот вопрос. Происходила полная чертовщина, за неделю он увидел столько, сколько за всю жизнь не приходилось. И это были не просто смерти, это были очень странные, загадочные смерти. Именно это и настораживало. «Да, – решил Виктор, – всё-таки больше настораживало, а не пугало. И это, наверное, хорошо».

С началом импульсов его внутренний голос ни разу не посетил его, и он не знал, хорошо это или плохо. Наверное, хорошо, ведь это говорит о здравом рассудке. А может, и плохо, ведь если бы не здравый рассудок, он убил бы этого сосунка прямо там, на юте. А после выкинул бы за борт, и дело с концом. Как говорят в армии, исключил бы из списков части. Наверное, до этого ещё дойдёт, если их не спасут раньше. Но чем дальше время двигалось вперёд, тем больше Виктор сомневался в их спасении. Казалось, они целую вечность торчат на корабле, но стоило задуматься об этом, и тут же приходило понимание, что не вечность, а всего-то третий день. Виктор тоже чуял неладное, не так он себя чувствует, как обычно, импульсы как-то влияют на их поведение, но как – понять пока не получалось. Одновременно с этим ему иногда даже нравилось, что происходит. Вся эта ситуация на время заставила его забыть о суке-жене, да и вообще обо всём прочем.

Так и зачем, собственно говоря, ему нужно это спасение? К чему ему возвращаться? К ней? Она его ненавидит, да и он её, наверное, тоже. К детям? Детей он любит, но вот любят ли они его, наверняка сказать он не мог, после того, что им пришлось пережить из-за него. В очередной раз он вспомнил кошмарный сон, который видел ещё до Омана. От этого стало жутко, и он снова налил.

– По-моему, мне уже хватит. – Эдик говорил тихо и язык его заплетался.

– Давай ещё по одной, в любое время эта рюмка может стать последней в твоей жизни.

– Хе-хе-хе, – вяло изобразил смех пьяный электрик. – Может, ты и прав, Витёк.

Они выпили, закусили и уставились друг на друга.

– Как думаешь, что нас ждёт, Витёк? Ты же опытный моряк.

– Не настолько опытный, чтобы хоть раз сталкиваться с подобным случаем.

– Да…

Эдик засыпал на глазах, и Виктор радовался этому. Слабак. Он хотел быстрее его отправить спать и побыть один.

– Иди отдохни, я тоже скоро подойду.

– Нет, – сказал Эдик, – один я не пойду, пойдём со мной.

– Хорошо.

Они поднялись из-за стола. Эдика ощутимо покачивало, и Виктору приходилось его постоянно поддерживать. Молодой электрик шёл, бормоча себе под нос что-то невнятное.