Отцовские земли - Наиль Эдуардович Выборнов

Пять Княжеств давно ни с кем не воевали. А все потому, что у наместников и помимо войны была куча своих дел. Они ведь пытались единую страну на вотчины разделить, а это, как ни крути, дело трудное. Все-таки князь Кирилл смог объединить их, а разрушить труд всей его жизни оказалось не так уж просто.

– После смерти отца я не мог вернуться домой для того, чтобы вступить в права наследника, – продолжил боярич Владислав. – Мне нужно было закончить свое обучение, ведь за него были уплачены деньги. Однако этому не суждено было случиться, потому что одной ночью в начале лета в купеческий дом проникли трое убийц. Мне повезло, я жил на верхнем этаже, и пока я дрался за свою жизнь на лестнице, подоспела купеческая охрана. Они помогли мне отбиться, мы убили двоих нападавших, а третьего сильно ранили. Но перед смертью мы успели расспросить его, и он сказал, что их в Киев отправил мой брат, боярич Ярослав. Он сделал это для того, чтобы не делиться со мной отцовским наследством.

– Это ложь, – спокойно ответил Ярослав. – Я не отправлял в Киев никаких убийц. И никогда не думал о том, чтобы расправиться с братом. К тому же по завещанию, которое оставил отец, все равно все отходило только мне, и никому другому. Так что в этом не было никакого смысла.

– И где же это завещание? – спросил я. – Оно у тебя с собой?

– Мы отправлялись в военный поход, а не на суд, – покачал головой боярич. – Если бы я знал, что так случится, то обязательно взял бы его с собой. Но так как этого не случилось, оно сейчас хранится в моем имении вместе с остальными бумагами.

– Кто-то может подтвердить, что отец действительно оставил все тебе, боярич Ярослав? – спросил я. – Кто-нибудь еще видел это завещание? Может быть, кто-нибудь из дружинников?

Ответа не было. Я был полностью и целиком на стороне Славки, потому что за год с лишним, что мы провели вместе, у меня ни разу не возникло причины усомниться в его истории. Однако, суд – такое дело. Это был своего рода ритуал, и пусть я не знал всех его правил, я сейчас был князем.

– У нас нет завещания, и мы не можем опровергнуть или подтвердить слова боярича Ярослава. И среди нас нет никого, кто присутствовал при допросе раненого убийцы, – проговорил я. – То есть выяснять виновность или невиновность придется по косвенным признакам. Боярин Лука, ты был со мной, когда боярич Владислав присоединился к моей дружине. Скажи, у тебя есть причины не верить его словам?

– Нет, – покачал головой боярин Лука. – Я знал обоих бояричей, как и их отца. И я никогда не поверю, что Кузьма Островский решил оставить своего сына без средств к существованию. К тому же я хорошо помню, как боярич решил присоединиться к нам. Он был растерян, ведь купец, у которого он проходил обучение, выгнал его. У него не было даже меча, он сменял его на топор, чтобы было на что есть. Я целиком и полностью верю бояричу Владиславу.

– Хорошо, – сказал я и повернулся уже к дружине. Ткнул в одного из воинов, что постарше, и сказал. – Выйди из ряда, воин. Как тебя зовут?

– Олег, – ответил тот.

Мужчина оказался моим тезкой, и я сразу же почувствовал к нему расположение. Хотя мое имя не такое уж и редкое, но все равно, забавное было совпадение.

– Олег, – обратился я к нему. – Как давно ты в дружине боярина Островского?

– Так уже лет пятнадцать как, – ответил воин. – Меня еще новиком взяли. Хороший был боярин человек, вот я ему и служил, верой и правдой. В больших походах мы, правда, с ним не побывали, зато разбойников били постоянно и караваны торговые охраняли.

– Говорил ли что-то боярич Ярослав о своем брате? – задал я следующий вопрос.

– Говорил, – Олег покосился на боярича, но все-таки продолжил. – Говорил, что он мертв, что умер где-то в Киеве. И что по этой причине Ярослав теперь полноправный боярин Островский.

– То есть, я правильно понимаю, что Ярослав объявил своего брата мёртвым? – спросил я.

– Да, так оно и было, – ответил воин.

– Кто-то хочет поправить Олега? – обратился я к остальным дружинникам, но те молчали. Отрицать слов своего товарища никто не собирался.

Тогда я снова перевел взгляд на Ярослава.

– Так, почему ты объявил своего брата мёртвым? – спросил я.

– Потому что он пропал из Киева, – ответил боярич.

– То есть, ты искал его? – задал я следующий вопрос. – Ты отправлял людей в Киев? Кого-то из своих дружинников? Или кого-то другого?

– Я не отправлял своих дружинников, – качнул головой Ярослав.

– Если бы ты на самом деле искал бы Ярослава, то в Киеве тебе непременно сказали бы, что он пристал к моей дружине, – ответил я. – Об этом знали многие, в том числе и киевский мэр. И скажи мне, Ярослав, если ты действительно искал своего брата, то почему увидев его живым и здоровым, ты даже не обнял его? Да черт с ним, почему ты даже не поздоровался со своим братом?

Ярослав ничего не ответил. Выждав некоторое время, я ничего не дождался, и поэтому снова обратился к Олегу.

– Скажи мне, Олег, в дружине Кузьмы Островского всегда было так мало людей? Все-таки десяток – это маловато для боярской дружины, обычно в них больше народа.

– Нет, князь, – покачал головой тот. – Раньше нас было больше. Но многим не понравилось, как боярин… Боярич Ярослав поступил с матерью боярича Владислава и второй женой боярина Кузьмы. Поэтому они ушли…

– Что?! – перебил его боярич Владислав. – Что ты сделал с матерью, Ярка?

Ярослав по-прежнему не отвечал. Я понимал, что Славка волнуется за свою мать, но сомневался, что боярич нанес ей какой-нибудь вред. Она была свободной женщиной, а за убийство свободного человека полагалась кара, будь ты хоть трижды благородных кровей. Тем более я сомневался, что мать Владислава была не из благородных, а за нее непременно вступилась бы семья. И суд случился бы еще раньше, только судил бы не я, а смоленский наместник.

– А как он поступил с его матерью? – спросил я у Олега.

– Он выгнал ее на улицу без гроша. Приказал отвезти ее в Смоленск и оставить там, не вернул ее приданого. Половине наших это не понравилось, и они ушли. Кто к другим боярам, а кто и в наместничью дружину.

– Ты ответишь за это! – закричал боярич Владислав. – Я мог бы простить тебя за то, что ты пытался убить меня,