Проклятая и безликая - Ермак Болотников

сосредоточиться и в полной мере сконцентрироваться. Возможно, зная чем являлась песнь, теперь я смогу противостоять ей и воспротивиться его воле. Но все же, это магия... И даже при должном рвении, нет никакой гарантии, что я сохраню свободу действа и мысли. В подобном, противном случае, все останется за Гвин, но ей хватит и одного касания, чтобы кинжал сам завершил работу, нанеся жрецу повреждения, которые вряд ли тот переживет, даже несмотря на странную суть его сущности и скорее всего, вековую выучку. Но почему же он скрывается? Зачем ему было сначала заявить о своем присутствии, а после скрыться в тенях, оставив нас наедине с тишиной и бьющимися в единый такт сердцами, страждущими новой битвы и пролитой вражеской крови, какой был его план? Заманить глубже? Возможно, стоило искать иные пути. Но святое возмездие раскалило мою душу до бела, призывая идти только вперед, стоять на месте и размышлять казалось практически преступлением.... Но в тоже время, я не могла позволить себе нарушать план и безрассудно выбегать вперед, подчинившись желанию пролить его проклятую кровь. Я должна быть сильнее, подчинить эти чувства, сохранить их для борьбы с песнью и только тогда выпустить наружу... А не тратить их ради минутной эйфории от собственных действий и тому, что я сражаюсь. Я слабее жреца в магии... Наверное, слабее в честном бою, единственный мой шанс на то, чтобы выжить, заключался в Гвин, которая делала медленные шаги вперед, внимательно изучая темноту по бокам от нас. Я держала факел, освещая путь, но чем дальше мы продвигались, тем становилось светлее, будто там, в черной неизведанной бездне, что-то было, и оно могло помочь нам... Либо жрецу, который словно вел нас к сиянию, порой на секунду возникая во тьме горящими зрачками, полными вековой боли и ненависти, после чего его фигура растворялась, словно темнота поглощала его в себе, давая укрыться от наших взглядов и огня факела. Неужели все это место на его стороне? Древние своды хранили в себе жреца, потому что он и был частью той загадочной расы, которая лежала в гробах? Не может же быть такого... Лежащие здесь видели темные века, они знали, какого это жить без божественного света, значит ли это, что он застал Их появление? И тогда... Значит ли, что Волк не выдумка, не ложный символ и придуманный еретиками бог, а сущность, в своей силе равная Близнецам? Могло ли подобное вообще существовать в те времена, когда над миром царила вечная ночь, или же, я просто превозношу порочную веру обезумевшего жреца, чей облик слился с волчьим. Он сеял смятение, позволял в мыслях рождаться преступным и нечестивым помыслам, которые не должны были рождаться в моем сознании. Я чиста от ереси, я верна Близнецам, и не стану внимать порочному гласу ереси. Пусть мне и было неизвестно, в чем именно состояла его доктрина, не понимала, что скрывается за тусклым светом вдалеке, который казался путем к вратам золотых садов, но то, что жрец был нам врагом, являлось непререкаемой истиной. Чтобы он не пережил, чтобы не видел за свою жизнь, кем бы ни был его Бог, я слышала песнь, и она была кошмарной, подобное недостойно существование, должно быть уничтожено и забвенно. Я видела их будущее и оно вводило меня в ужас, моему взору открылся целый мир, который я не желала воплощать в жизнь. Жрец был мне врагом, презренным еретиком, и моим святым долгом было навсегда сжечь его ложное учение... Вместе с душой, которую он продал во власть чуждым богам. Я оставила все свои мысли и сомнения позади, теперь, осталось только сражаться, ожесточенно, яростно и беспощадно. Ровно так, как сражаются имперские воины на протяжении всего своего существования.

- Покажись нам, жрец! Ты позоришь не только себя... Но и своего ложного бога, скрываясь от боя и прячась в тенях. Я видела ваши желания и правила, вы показывали реки крови, пылающий мир, он призывал сражаться до последнего, неужели ты нарушишь его наказы, будешь и дальше прятаться!? - Я попыталась навязать бой вдали от того места, куда он вел нас, но уповать на то, что существо знало новый имперский диалект, было даже слишком самонадеянно. К сожалению, я не имела никакого другого выбора, я не хотела плясать по его плану, продвигаясь внутрь, попытаться раззадорить его и оспорить учение - оставалось моим единственным действенным методом. То, что я услышала от его бога, то, что песнь коснулась меня, открыв мир вокруг, было для меня новым знанием, которое быть может, сможет стать спасеньем. Игнорировать власть, которая открылась мне вместе с песнью, казалось преступным, в особенности, когда мы не знали, чего ждать. Нужно было самим выступать инициаторами. Гвин опасливо покосилась на меня, словно не до конца понимая, на что я рассчитываю. В ее глазах было видно, что она не видела в жреца не то, что человека... Даже мыслящим существом она не могла назвать его, несмотря на то, что он исполнял чей-то замысел, уводя нас все глубже в старинный обитель. Для нее, заводить с ним диалог, было ровно тем же, что пытаться разговаривать с животным, которое в ответ, может просто набросится. В ее мнении была своя правда, но несмотря на это, я была уверена в его разумности и том, что жрец прекрасно понимает каждое мое слово.

- Ты не знаешь ничего о нашем учении... Тюремщица! - Донеся из темноты его протяжный, воющий голос, охрипший от времени, но сохранивший человеческие черты. Он был наполнен вековой болью, жаждой крови и тяжестью утраченного, словно то, что пережил жрец, стало основой его сущности. Погасший до основания, он жаждал возможности заново воспрять, в каждом слове читалась обида, ненависть, порочная злоба сжирающая его изнутри. Вой не был гневным, он не угрожал и не пытался запугать, в немного теплилась только болью, жрец верно уже забыл как разговаривать иначе, он помнил только вой, поскольку только это, связывало его с собственным идолом, который являлся неотъемлемой частью жизни жреца... Если конечно, не был основной сущности, что бродила в тенях. Гвин замерла, его голос раздался сбоку, жрец следовал по пятам... Словно охраняя скот, который двигался на убой. Медленно остановившись, девушка одним только взглядом призвала к продолжению диалога, возможно, намереваясь застать жреца врасплох. - Ты пособница бога ложного, не зная правды, ты клеймишь еретиками тех, кто на самом деле, куда праведнее, чем ты и подобные тебе.