Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

– Каонэль, склоните голову, перед вами правитель Элоума, – сказал Лисгард и поклонился.

Взгляд короля скользнул по мне, и я поняла, он уже принял решение и теперь забавляется. Но белокожий выжидательно смотрит и хлопает ресницами. А вместе с ним остальная толпа высокородных.

Я, как умела, опустилась в глубоком поклоне. Получилось не очень – в туфле хлюпает и скользит. Но постаралась склонить голову, чтоб поверил: я, честное слово, со всем уважением.

Король посмотрел на мои старания и покривился.

– Очень интересно, сын казначея, – проговорил он снисходительно. – Откуда, позволь узнать, прибыло это серокожее чудо?

Лисгард немного помялся, видимо, не успел придумать, как объяснить правителю мое появление в городе.

– Мы занимаемся этим вопросом, – проговорил он неуверенно.

Король приподнял бровь.

– То есть, – сказал он сурово, – ты привел в город солнечных эльфов неизвестную особу, непонятного рода и племени, которая нападает на мирных жителей?

– Нет, ваше величество, точнее… Ваше величество, все совсем не так… – попытался оправдаться высокородный.

Король вскинул ладонь и резко оборвал:

– Хватит. Достаточно того, что я увидел. Моя главная задача – защита жителей Эолума. Что бы там ни было, закон всегда на стороне города, – проговорил он и вперил в меня пронзительный взгляд. – Стража! Уведите ее вниз, заприте и не выпускайте, пока не вынесу дело на суд!

По залу прокатился вздох, эльфы замерли. Я угрюмо покосилась на белокожих, те отшатнулись, словно я и правда совершила нечто вопиющее.

Король оперся на подлокотник костлявой рукой и откинулся на спинку трона, бормоча что-то под нос. Непонятно откуда возник конвой, стражники бесцеремонно схватили меня за локти и потащили прочь из зала.

Я забрыкала ногами и со злостью ударила в адамантиновую грудь.

– Лисгард! – крикнула я. – Ты обещал, что буду здесь в безопасности!

Эльф даже не заметил удара. Зато мне свело кисть – куда пальцам тягаться с непробиваемой броней из Черных рудников. Я закусила губу, затравленно уставившись на сына казначея.

Белокожий растерянно застыл посреди зала, глаза полыхают синим, руки дергаются то к кинжалу, то к лицу, взгляд мечется с короля на меня. Он нерешительно выступил вперед и отпихнул подбежавшего стражника.

– Ваше величество, – попытался он объяснить, – серая ведь не виновата. Миледи Генэль сама начала потасовку. Разве справедливо наказывать гостью за чужую неучтивость?

Король вцепился в подлокотник, губы перекосило. Он сделал глубокий вдох, но воздух будто застрял в груди. Светлоокий закашлялся, лицо посерело и вытянулось, как у уставшего единорога, взгляд затуманился.

Правитель как-то обмяк, показалось даже, стал меньше. Жилистая кисть приподнялась и дернулась, в воздухе раздался щелчок пальцев. У пола сверкнули искры, из-за трона с широкой улыбкой выскочил маленький паж с подносом. На нем серебристый кубок.

Эльфенок странно хихикнул и вручил королю. Тот залпом осушил содержимое и поставил обратно. Король неспешно выпрямился, кожа вновь засияла, как новый адуляр.

Он махнул рукой, отправляя пажа на все четыре стороны. Слуга отвесил шутовской поклон до самого пола, кувыркнулся и растворился в воздухе, только серебристое облачко осталось.

– Милорд Лисгард, – проговорил он, поправляя пальцами брови. – С каких пор жители Эолума стали для вас чужими? Или вы прониклись личной симпатией к непонятной особе и плюете на законы иерархии?

Щеки Лисгарда покрылись красными пятнами, кончики ушей вытянулись, словно перед ним не заботливый король, а опасный зверь. Высокородный сжал челюсти, аж вены на лбу вздулись.

– Я верно служу городу и королю, – проговорил он сквозь зубы.

Внутри все упало, я обреченно вздохнула, понимая, что снова сама за себя.

Покосившись в сторону, заметила Генэль. Пигалица стоит возле окна, служанка и подоспевшая высокородная поддерживают ее под локти. Вычурная прическа белокожей растрепалась, волосы висят безжизненными сосульками. Платье кое-где разорвалось, на щеке красуется красная пятерня. Но смотрит победно из-под полуприкрытых век.

А она хороша, подумала я. Выглядит оскорбленной невинностью, дует губы, брови домиком сводит. Если покачиваться начнет, белокожие кинутся подхватывать на руки, нести в покои и отпаивать ледяным молоком. Даже я лучше бы не сыграла.

Король удовлетворенно кивнул и окинул зал величественным взором.

– Тогда прошу наконец выполнить мой приказ, – проговорил он размеренно, – и заключить бунтарку под стражу. Я не собираюсь спокойно смотреть на драки в тронном зале.

Мне с трудом удалось высвободиться из цепких пальцев стражников. Тот, которого толкнула, подозрительно щурит глаз и косится на Лисгарда.

Я брезгливо хмыкнула и одарила сына казначея взглядом, от которого должен был расплавиться на месте. Кулаки сжимает, да только без толку, наглости перечить королю все равно не хватит.

Гвардеец протянул широкую ладонь и попытался снова вцепиться в руку.

Я глянула в упор и прошипела:

– Только попробуй, и я вырву тебе глаза.

Стражник изумленно отшатнулся, но больше не трогал, лишь кивнул в сторону выхода, мол, раз не прикасаюсь – шагай сама подобру-поздорову.

Сотни любопытных глаз сверлят меня взглядами, со всех сторон шепот, от мраморных колон даже смешки раздаются.

Я обвела взглядом присутствующих. Эльфы затаили дыхание, когда вскинула подбородок и грозно вытянула уши.

– Счастливо оставаться! – выкрикнула я, расправив плечи, и гордо захромала из зала в сопровождении конвоя.

Глава 10

Мы прошли по извилистым коридорам, через некоторое время ступеньки пошли вниз. Я хромаю, стопа горит ужасно. Несмотря на устойчивость к боли, в туфле хлюпает и шагать скользко. Стражники держатся подальше, делают невозмутимый вид, но пальцы лежат на рукоятях.

Один из них подал сигнал, мы остановились у небольшой двери с маленьким прямоугольным отверстием. Из щели между полом тянет свежим сеном и сырой землей. Я облегченно выдохнула, чувствуя, как из темницы тянет прохладой.

– Напугали эльфа гаюином, – тихо проговорила я.

Воин быстро открыл дверь, я шагнула в небольшую комнату с приглушенным светом. За спиной грохнуло, заскрипел замок.

В углу навален стог пахучей соломы, у противоположной стены над полом сияет матовый адуляр. Пол, как и в моих покоях, мраморный, стены чистые, хотя окон нет.

Хромая, пересекла комнату. Ногу запекло сильней, словно у Генэль каблуки пчелиным ядом смазаны.

Возле стога я раскинула руки и рухнула в солому. Сухие устюки закололи в бока.

– Это вам не паучий шелк… – проговорила я с досадой.

Поерзала, непослушные стебли захрустели, если долго пролежу, получится настоящая колыбелька.

Я уставилась в посеревший от времени потолок и задумалась. Это становится традицией – кто-то постоянно берет меня в плен и заключает под стражу. Лисгард стоял и смотрел, как светлоокий указывает пальчиком, а меня чуть ли не за шиворот тащат в подвал.

Доверие к белокожему поубавилось, я решила, что пора выбираться из