Игла Дживана - Роман Викторович Титов

– Ты ничуть не изменился, Батул, – проговорила Аманра, выступив вперед. – По-прежнему манипулируешь теми, кто тебе доверяет, используя их ради собственных выгод – трусливая тактика. Хотя, можно ли ожидать иного от легенды?

В первый раз за все время нашего знакомства я стал свидетелем того, как самообладание изменило наставнику, а на его место пришла растерянность, отразившаяся на лице.

– Кто ты? – спросил он.

Только ведьма не спешила с ответом.

– Ты правильно рассчитал, возвратив Иглу на ее исконное место. Только здесь она может быть активирована так, как это изначально задумывалось ее создателями. В любом ином месте это неминуемо вызвало бы коллапс, и это даже близко не было бы похоже на тот ад, что творился на орбите Шуота полторы тысячи лет назад.

От этих слов, не только я, но и сам Аверре, казалось, почувствовал себя не лучшим образом.

– Кто ты? – настойчиво повторил он.

Слегка отодвинув с лица шаль, Аманра загадочно, насколько это было возможно при глубине ее морщин, улыбнулась и проговорила:

– Время надо мной поработало изрядно. Хотя, по правде, винить в этом следует не только его. – Она обвела низину широким жестом. – Здесь слова «Боиджия изменяет каждого» приобретают особый смысл. Энергия этого места настолько могущественна, что само пространство-время искривляется и изредка рождает обратно преломленное подобие некогда умерщвленной жизни...

В третий раз Аверре уже не выдержал и взвыл:

– Кто ты?!

– По-моему, ты и сам это уже знаешь, – проговорила ведьма.

Я больше не пытался вникнуть в смысл завуалированных игр, шедших между этими двумя, заметив, что с наставником стало происходить что-то необычное. В считанные мгновения он побелел, точно полотно, глаза таращились из орбит, а лицо исказилось от неописуемого ужаса. Он будто приведение увидел, и сам от этого стал походить на мертвеца.

– Не может быть! Этого не может быть! – Не отрывая взгляда от Аманры, Аверре попятился в сторону. – Ты же умерла! Ты умерла!!!

Громкий нечеловеческий смех ведьмы резанул по ушам. Одним рывком она распахнула все свои накидки, продемонстрировав темное нутро, заполненное тонкими побегами живого минна, извивавшимися с тошнотворным шебуршанием. Именно они давали иссохшему, дряблому телу возможность двигаться.

– Насколько похоже это на жизнь? – вопросила она. – Ну?

Взгляд Аверре наполнился таким неподдельным страданием, что даже смотреть на него оказалось больно. Куда как легче было справиться с естественным отвращением, вызванным живым трупом ведьмы, стоявшей сейчас передо мной.

Но следующие слова наставника перевернули мир вкруг меня вверх дном.

– Ох, Сол! – сказал он. – Что же с тобою стало?

Глава 32

На пороге

Если скажу, что оказался шокированным, то это и вполовину не отразит той гаммы чувств, что испытал я, услышав имя собственной матери. Осознание еще не успело закрепиться в мозгу и мне, кажется, даже удалось произвести на свет нечто вроде смешка. Я решил, будто ослышался. Нетерпеливый взгляд заскользил по изуродованному телу ведьмы. Аверре ошибся. Иначе никак! Но Аманра, вновь укутавшись в шали, молчаливо смотрела на меня. Эйтн и Занди, кажется, были огорошены ничуть не меньше, хоть и едва ли понимали сути начавшей вырисовываться трагедии.

Я повернулся к наставнику, с благоговением и ужасом взиравшего на одну лишь ведьму, и спросил – нет, прошептал:

– Что вы сказали?

Аверре, разумеется, не ответил, а я продолжил убежать себя в том, что все это какая-то ошибка, совершенно несмешная шутка, и правдой быть не может! Возможно, последнее я повторил вслух несколько раз, так как дрожь неприятия прошла по всему телу ведьмы.

– Сет, – прошептала Аманра и шагнула ко мне.

Я невольно отступил.

Она, заметив это, замерла.

– Сол, – снова прошептал Аверре. – Как же так?..

Если б своими глазами не увидел, ни за что бы не поверил, что он умеет плакать. Но наставник не просто пустил слезу. Он в прямом смысле разрыдался. И при этом не моргал, словно боялся, что Аманра исчезнет в сумраке вчерашним кошмаром.

– А ты не предполагал такого, верно? – Взгляд ведьмы, устремленный на Аверре, казалось, мог заморозить насмерть. – Не учел такой маленькой вероятности, и все же посмел думать, что проник в хранилище всех тайн Боиджии, в то время как на самом деле, не зашел и за порог. Ты упивался своими знаниями, считая, будто познал всю суть мироздания. Для большего тебе недоставало лишь Иглы. – Она усмехнулась. – Мой милый Батул, ведь ты был так к этому близок, но сам отошел, разрушив все. Ты считал, что разгадка в Игле, что она поможет тебе найти недостающие фрагменты головоломки. Как же ты ошибался!

Вряд ли кто ожидал, что после этих слова Аверре возьмет и грохнется на колени.

– Прости меня! – выпалил он. – Прости меня, пожалуйста, Сол! Прошу тебя! Прости!

Имя, обращенное к дряхлой старухе, в которой я абсолютно ничего не видел от своей матери, жгло нутро, точно в адовой топке, мгновенно доводя до кипения гнев. Причем не только на Аверре, но и на ведьму, посмевшую так подло издеваться над памятью о самом дорогом и близком мне человеке. Я все не мог поверить. Тело сотрясалось, так что даже языком ворочать приходилось с трудом.

– Хватит! – выпалил я. – Это неправда!

Оба: Аманра и Аверре снова повернулись ко мне.

– Моя мать умерла! – выпалил я, а затем ткнул пальцем в наставника: – Ты убил ее!

Вдруг на целую секунду в жутких иссушенных чертах ведьминого лица, полускрытого в тени старых домотканых шалей, проступило нечто до того знакомое и родное, что мое сердце едва не разорвалось напополам. Руки мои безвольно опустились, а вопрос сам вырвался из приоткрывшегося рта:

– Мам?

Кажется, она и сама была потрясена не меньше. Ее ладонь приподнялась и легла на грудь в том месте, где у живых бьется сердце. Затем Аманра проговорила:

– Хотела бы я сказать «да», но это означало бы солгать, а я не хочу поступать с тобой хуже, чем уже поступила. О, Сет, мой мальчик. От Сол во мне уже ничего не осталось… кроме воспоминаний.

– Но… – Ком, застрявший в горле, мешал говорить, но я кое-как его проглотил. – Я же видел!.. Ты падала… И удар…А ты жива!

– Нет, – печально покачала она головой. – Это