Влюблённые - Лина Вальх

— Откуда вы… — открыл было рот от удивления Андрэ, но тут же смолк, стоило старушке посмотреть на него.

— Эта империя лжи держится на нас, красавчик. На медиумах, проклятых и осквернённых. Мне семьдесят пять лет, и кто знает, сколько еще я смогу прожить. — Она взмахнула в воздухе рукой и пепел с зажжённой сигареты опал на ее розовый халат. — Быть может я найду подходящее тельце и переселюсь в него. А может быть тихо засну в своей постели и сольюсь со вселенной. Это мне неведомо. Вы в Ордене считаете нас бессмертными, но мы лишь ветви на одном большом дереве. И иногда мы умираем, если за нами не ухаживать. Посмотрите на меня. Я постарела и иссохла, как роза без воды. И все благодаря им.

Уильям и Александра снова переглянулись, но на этот раз к ним присоединился еще и Андрэ. Он смотрел на них так, словно быстро что-то искал в своей голове, что не могло не быть правдой, а затем повернулся в сторону Мари.

— Элементалистам?

— А он быстро схватывает, — с какой-то гордостью заметила Мари, кивнув в сторону Андрэ. — Да, они самые. Быть медиумом — худшая судьба в нашем мире. Если у тебя нет поддержки, а Орден не берет на работу, ты обречён. Элементалисты презирают нас. Почему? Возможно, все дело в том, что мы безумно красивы. Ну вот, хотя бы улыбнулись. Смотреть на ваши постные лица просто тошно. Значит, теперь я могу перейти к сладкому.

Мари подтянула к себе стеклянную пепельницу с небольшого кухонного столика и скинула в него длинный пепельный конец сигареты.

— В священных текстах есть легенда о самом тёмном дне человечества.

Уилл вздрогнул: вместе со словами Мари свет в комнате стал приглушенней, белые облака за скошенным окном мансарды посерели, а лица Саши и Андрэ слева и справа от него казались неестественными.

— Луна, — продолжила Мари, — серебристая и бледная, скрыла солнце. День стал ночью. А тьмы, что опустилась на землю, не видели ни прежде, ни после. Элементалисты зовут это великим Исходом. Не многие уцелели в тот день. Те же, кто выжил, лишились сил. Кто-то ослаб и спрятался. Но каждый из них — это воспоминание об ушедших днях. И они гласят, что некогда каждый в этом мире был элементалистом. Свободным. Полным первородной энергии. Каждый человек был источником природной силы, а природа подпитывала его, учила и укрывала. Пока не пришла тьма. Она ползла по земле, и все, к чему тьма прикасалась, выцветало, иссыхало, разрушалось, словно из него высасывали саму жизнь. А впереди шло оно. Создание, уродливое и противоестественное, прекрасное и желанное, подобное человеку, но несущее лишь смерть и зло. Оно создано из тьмы и противоположно природе элементалистов. Холод, исходящий из него, парализовывал, — прохрипела Мари, затягиваясь сигаретой, и выпустила сквозь ноздри две тонкие струйки дыма. — Отцы и Матери попытались защитить своих детей, но… с тех пор мы сами по себе. Сначала мы лелеяли надежду, что они вернутся. Но они безмолвны к нам. Не одно поколение положили свои жизни, чтобы слиться с Родителями, стать единым целым и освободить из вековых оков. Создание же исчезло вместе с ними. Но следы его все еще в нашем мире. Оно осквернило нас, заразило грехом и прокляло на вечные страдания. — Старушка снова стряхнула пепел в хрустальную вазочку. — Те, кого вы ищите — чудовища. Не в прямом смысле, разумеется. Они люди, из плоти и крови. Она у них даже багровая. Не то что моя осквернённая, — Мари хрипло рассмеялась и тут же зашлась тяжёлым чахоточным кашлем. — Они люди, но их стремления, их мысли и вся жизнь направлена только на то, чтобы выйти из тени. Их преследуют, их загоняют в резервации, их уничтожают, как раковую опухоль человечества. Не знаете, почему?

— Они несут угрозу, — бесстрастным тоном отозвался охотник. — Орден был создан для борьбы с их влиянием и дабы держать существ подобных им под контролем.

— Существ подобных им, — повторила за Андрэ старушка. — Кто большее чудовище: существо, что несёт за собой смерть, или Орден, что пытается уничтожить это существо любым способом? Орден не создан для борьбы с элементалистами. Орден сам кишит ими.

— Простите что? — поперхнулась воздухом Саша.

На секунду в комнате повисло неловкое молчание. Уилл нервно перебегал взглядом по скудной разваливающейся мебели кухни. Консервы наверняка были его ровесниками. Посуда не мылась со времён последнего короля, а окна покрылись таким толстым слоем жира, что к нему прилипло несколько десятков закончивших свою короткую жизнь комаров, парочка бабочек и один толстый и пушистый шмель. Уильям только сейчас заметил покачивающуюся под потолком лампочку — она тускло мигала спиралью, отчего на кухне и царил этот гнетущий полумрак, а маленький паучок медленно спустился параллельно ей на тоненькой паутинке, остановившись прямо напротив лица Уилла.

Уильям был слишком трезв и все-таки не мог не заметить, какими серебристыми были фасеточные глаза этого маленького создания. Если бы он еще не шевелил своими жвалами и лапками, то сходство с Аланом Маккензи было бы едва уловимым.

— Шрам у тебя за ухом, — ехидно отозвалась Мари и кивнула. — Ты ведь никогда не обращала на него внимание. Ты не помнила, как получила его и почему он именно там. Тебе казалось, он часть тебя. Я угадала?

— Мадам Барбо…

— Мадемуазель Барбо. Осторожней, а то я могу и оскорбиться.

Старушка улыбнулась, будто флиртовала, но улыбка эта смогла вызвать только ощущение ползающих по коже муравьёв, которых хотелось поскорее скинуть с себя прямо здесь и сейчас. Из-за спины раздалось кошачье мурчание, походившее на какофонию, и следом по ногам Уилла пробежал холодный зимний ветерок.

— Прошу прощения, — Саша замялась и с максимальной вежливостью и осторожностью продолжила: — мадемуазель Барбо. Не могли бы вы говорить чуть менее запутанно. Пожалуйста. У нас слишком мало времени и нас интересует только одно: элементалисты. Кто они, где мы можем их искать. Какие у них цели? Все, что может быть нам полезно.

— Что ж, тогда слу…

Мари задрожала. Ее и без того ссохшиеся старушечьи губы посинели и покрылись мелкой розоватой пеной. Сигарета выпала из пальцев и, в последний раз вспыхнув на кончике оранжевыми огоньками, потухла на круглом дырявом коврике. Старушку подбросило в кресле. Ее спина неестественно выгнулась. Из горла вырвались утробные рокочущие звуки. Мари несколько секунд парила в воздухе, а затем упала в