Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

Что, неужели Судак выжил? Отсюда толком не видно ничего, но правее коттеджный поселок, и зомби там по улицам не ходят. Да и люди тоже не бродят. А что дальше, в самом городе?

Но неужели кому-то хватило сил удержать и зачистить целый город? В нем же тысяч двадцать пять жить должно… А это потенциально — те же самые двадцать пять тысяч мертвяков и закуска к ним.

Один вышел на дорогу и поднял руку:

— Стоять!

У него на груди висел автомат, но в нашу сторону он его не направлял. Остальные тоже держались настороже, но явно оружие не показывали. Ну и что делать?

— Тормозим, — сказал я в рацию. — Без резких движений, но стволы держать наготове. Двигатели не глушим.

Я остановил мотоцикл, и вот мне-то движок пришлось заглушить. Потому что тарахтел он так, что поговорить нормально не получилось бы при всем желании. Я посмотрел на Шмеля, кивнул, мол, вылезай. А то он в этой люльке — очевидная уязвимая цель.

Нас тут же окружили. Один из военных направил в мою сторону автомат, но не целясь, а так, будто невзначай. А тот самый, что остановил нас, подошел ближе. На лице у него была медицинская маска и черные солнечные очки.

Шмель тоже взялся на рукоятки автомата, но целиться не стал. Хотя в его сторону тут же уставилось сразу три автомата.

Что-то они какие-то резкие и дерзкие слишком. Не нравится мне все это. Только вот два поста, которые мы встретили до этого, были из нормальных людей. А с этим явно что-то не то. Слишком уж все официально.

— Старший кто? — спросил тот, что в очках.

— Я, — сказал я. — Звут Край, едем в сторону моста. Укушенных нет.

— Документы, — сказал он, уставившись мне в глаза. Я при этом его глаз не видел, их скрывали плотные черные линзы. — На транспорт, на оружие, на перемещение по территории зоны. — По какой такой зоне? — спросил я.

— Карантин. Указ 26-3В от ГШ. Южный берег — зона особого режима. Судак — объект № 5. Доступ только по разрешению. Все перемещения фиксируются.

Звучало это чертовски официально и важно. И я даже, может быть, поверил бы, да только проблема в том, что ни одни из встреченных нами ранее военных не имели связи с этим самым генеральным штабом.

— Сержант Шмелев. — сказал Шмель и вытащил из кармана красную корочку. Ну да, она у него действительно есть, он ведь на службе. Раскрыл, показал. — Едем с разведывательной миссией по приказу полковника Сафина.

В том, что это бандиты, я уже удостоверился окончательно. Не ясно только: реальные ли бывшие военные и менты, или просто ряженые. Что в общем-то не так уж и важно, с учетом того, что на нас смотрело восемь автоматных стволов.

— Не знаю ничего, ни о каком Сафине, — покачал головой очкастый. На корочку он даже не посмотрел. — И ни о каком разведывательном отряде.

— Так еще бы ты знал, — хмыкнул я. — Связи-то нет. Как и с генеральным штабом. Как и вообще длинной связи по всему Крыму, в том числе и со спутниками.

Очкастый чуть склонил голову, будто прислушиваясь к чему-то внутри. Может, у него в ухе гарнитура. Может, просто для вида. А может, и правда принимает решение.

— Удостоверение ты своё оставишь, — сказал он Шмелю. — И оружие. Все остальные пусть выходят по одному. Без оружия. Пройдёте досмотр. Потом будем решать, что с вами делать.

— Ты, кажется, что-то перепутал, — медленно произнес я, чувствуя, как напрягается челюсть. — Мы не беженцы. И не зэки, чтоб нас досматривали. Мы вооружённая группа. Официальная. А ты нам никто.

— В карантинной зоне я — закон, — отрезал он. — Так что или добровольно, или будет по-плохому.

Он махнул рукой. Один из «военных» поднял автомат чуть выше, целясь уже явно. Второй — встал чуть в стороне, прикрывая слева. Кстати, возможно, что реально военные, действуют достаточно профессионально. Что ж делать-то?

— Слушай, мы реально по заданию едем, — сказал я, пытаясь разбавить напряжение. — Разведывательная миссия. Если не вернемся — приедут уже другие. На БТРе или танке, дорогу мы для них уже провесили. И их вы так просто уже не остановите.

— Слушай сюда, умник, — проговорил очкастый, шагнув ближе. Теперь я чувствовал запах пота, бензина и дешёвых сигарет. — Нет никакого полковника Сафина. Нет связи. Нет государства. Ты сейчас передо мной, и ты — просто чувак с рюкзаком и автоматом. Так что давай-ка первым. Оружие на землю, сам на колени. Покажешь остальным пример.

— А иначе что? — спросил я, чуть придвигаясь. — Покажешь мне, что такое по-плохому?

— Угадал, — ответил он.

Краем глаза я заметил, что Шмель чуть сместился в сторону, но его тут же проводили стволами автоматов. Контролируют, бляди такие. И что же будет дальше? Сдадимся — нас в лучшем случае разденут и погонят прочь, машины отберут, оружие, все запасы.

Но только вот что-то подсказывает мне, что этим дело не ограничится. У нас же женщины, а они в ситуации, в которую мы попали — товар. Причем дефицитный товар.

— Ладно, хорошо, без проблем, — проговорил, поднял левую руку и снял с себя ремень автомата. Вытянул ее в сторону и отпустил. Ствол упал на асфальт.

— Теперь ты, — повернулся он к Шмелю.

Я же в ответ шагнул в его сторону и резко ударил коленом в пах, что было сил. А потом выхватил «Ярыгина» из кобуры, прижал к бедру парня и нажал на спуск.

Поддался под пальцем тугой из-за самовзвода спусковой крючок, грохнул выстрел, а следом раздался громкий крик бойца, только что так уверенного в себе. Я же обхватил его, прижал, не давая упасть, и одновременно с этим прикрываясь его телом от стволов остальных.

Шмель тоже зря на месте не стоял: неуловимое движение, и одному из окружавших его «ментов» прилетело в челюсть прикладом, да еще с такой силой, что он отлетел на пару метров назад. И тут же раздалась короткая очередь, и еще одна. Двое парней упали.

Но они все еще были живы, бронежилеты спасли. А они ими разжились, причем хорошими, военными. Не знаю, какого класса там стояли плиты, но пятерку в упор они выдержали.

Я же действовал: навел ствол в голову ближайшему нажал на спуск. Пистолет хлопнул, и парень завалился на асфальт, выпустив из головы фонтан мозгов. Перевел огонь на второго, снова выстрелил.

Со