Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

Израиле. Очень переживал, когда пять лет назад была Шестидневная война[19], в которой вы выстояли и победили. Даже знаю, что ты, мой сын, мой дорогой и любимый мальчик, воевал и, слава Богу, уцелел. Не сомневаюсь, что и в следующей войне, которая случится осенью 1973 года[20], всё сложится для тебя благополучно. Не спрашивай, откуда я знаю про будущую войну. Знаю, и всё. Я не Вольф Мессинг, и у меня нет дара предвидения. Но это не предвидение – это совсем другое, о чём ты со временем, надеюсь, непременно узнаешь.

Вероятно, письмо, которое ты держишь в руках – моё последнее или одно из последних писем к тебе, потому что я протяну от силы ещё год-два, и меня не станет. Мне это тоже известно. Хочу попросить тебя об одном одолжении. Конечно, я мог бы сделать это и сам, но меня опекают настолько плотно, что любой мой поступок, не связанный с основной деятельностью, сразу вызывает у контролирующих органов – надеюсь, ты догадываешься, каких? – тысячу вопросов. Не хочется подставляться самому и подставлять людей, которые об этом даже не догадываются. Остаётся надеяться лишь на тебя, потому что больше мне и попросить некого. Ты это непременно должен сделать, хотя бы в память об отце, который тебя так беззаветно любил, любит и будет любить всегда.

Мне необходимо разыскать одного человека и попросить его об одной услуге. Настолько для меня важной, что даже затрудняюсь придумать что-то более важное. Сейчас он живёт в России, но время для беседы с ним ещё не наступило. Он на несколько лет моложе тебя и студент. Вряд ли в настоящее время он в состоянии оценить и до конца разобраться в том, о чём я его хочу попросить. Более того, это может показаться ему с первого взгляда фантастическим и абсурдным. Должно пройти много лет, пока этот человек повзрослеет и станет тем, с кем можно разговаривать. Я бы это сделал сам, но, увы, у меня такого длительного промежутка времени на ожидание нет.

Зато оно есть у тебя, мой сын. Я тебе назову его имя ниже, а сейчас просто объясню суть моей просьбы.

Ты этого, наверное, не знаешь, но, помимо моей основной деятельности – конструирования летательных аппаратов, много сил я отдал исследованию философской концепции пространства и времени, а точнее, многомерности этих понятий. Я доказал, что время имеет не одно измерение – от прошлого к будущему, а целых три. Это меняет человеческие представления о Вселенной и нашем месте в ней. Иными словами, при соблюдении некоторых необходимых условий мы можем перемещаться в будущее или прошлое без ущерба для того времени, в котором в настоящий момент находимся. И это знание позволит когда-то создать механизм для такого перемещения.

Человек всегда хотел покорить время, и многие великие умы не раз задумывались над тем, как это осуществить. Но почему это никогда раньше никому не удавалось? Этот вопрос мучил меня, ведь наше поколение вряд ли многим отличается от поколений ушедших. Можешь считать меня безумцем, но я однажды понял, что нас оберегают от этого какие-то могущественные и вполне реально существующие силы, опасающиеся недальновидного людского вторжения в естественный ход развития мироздания.

А потом я неожиданно получил подтверждение своей догадки. Ко мне явился человек, который представился «Стражем Времени», и сообщил, что мои предположения верны. Более того, он рассказал, что в ином – шестимерном – пространстве, предугаданном мной, существует очень серьёзная служба «Стражей Времени», которая оберегает мир от любых непродуманных манипуляций с естественным течением событий. Когда возникает критическая ситуация, они отправляют своих посланников предотвратить попытку проникновения в святая святых Создателя и не дать миру погрузиться во вневременной хаос.

До одного из таких катаклизмов остаётся чуть меньше ста лет. Деталей посланник мне не поведал, но заявил, что это очень серьёзно, и я просто обязан им помочь.

Почему именно на меня пал выбор, спросил я у него. И услышал совершенно шокирующий ответ: «Потому что ты, Роберто Орос ди Бартини (он так и назвал меня – моим настоящим именем, а не переиначенным на русский манер Робертом Людвиговичем!), ты – один из нас, «Стражей Времени». Ты даже сам пока не осознаёшь, что эта миссия давным-давно возложена на тебя. В своей сегодняшней деятельности ты намного опережаешь эпоху именно благодаря тому, что мы негласно помогаем тебе. И это необходимо для прогресса, чтобы у человека не появилось желания искать обходные пути в покорении времени. Как хочешь это можешь истолковывать, но ты уже давно в рядах борцов со всемирным хаосом и злом…»

Вероятно, мои слова выглядят чересчур красивыми и напыщенными, но иначе это, поверь, не выскажешь.

Теперь о моей просьбе. Я уже сказал, что человек, с которым мне крайне необходимо встретиться, в моё время ещё юн и не готов к получению такой важной информации. Но приблизительно через сорок пять – пятьдесят лет, то есть примерно в 2017–2018 году, он будет жить, как и ты, в Израиле, и там ты сможешь его найти и передать мою просьбу. Ему предстоит выйти со мной на контакт, и он к тому моменту уже будет знать, как это сделать. Не пытайся навязаться к нему в попутчики – этого тебе не надо. У нас ещё появится впереди такая возможность, я тебе обещаю.

Теперь о главном: имя этого человека – Даниэль Штеглер. Он пока, повторяю, ни о чём не подозревает, но ты должен убедить его в том, что наша встреча крайне необходима. Как бы это абсурдно ни выглядело на первый взгляд.

Прощай, мой сын. Прости, что при жизни я так мало уделял тебе внимания и не смог быть с тобой рядом.

Твой любящий отец Роберто Орос ди Бартини…»

Пицца на нашем столе давно остыла, а мы к ней так и не притрагиваемся.

– Что скажете, уважаемый Даниэль? – осторожно интересуется Шварц.

– Если это не какой-то дурацкий розыгрыш, – только и могу ответить, – то я просто в шоке.

– Вы что-нибудь поняли в этом письме? Лично для меня здесь абсолютная китайская грамота! Какое-то передвижение во времени, какие-то измерения пространства… Кто кому может навредить этим? Каким образом? Прошлое, будущее… Для меня есть, извините, только настоящее, в котором мы существуем, а что будет завтра, меня мало волнует. До этого завтра ещё надо дожить, что совсем непросто. Поймите меня верно, ведь я особого образования так и