Цитадель Гипонерос - Пьер Бордаж

Церемониймейстеры разошлись по сторонам, и в центре сцены оказались Император Менати, его супруга дама Аннит и трое их детей. В поразительной тишине, окутавшей огромную залу, слышался стрекот камер в автопарящих кабинках ГГ.

Император, дама Аннит и дети, два принца и принцесса, были одеты в белое — облеганы и накидки; впечатление строгой сдержанности усиливалось полным отсутствием декоративных локонов, макияжа, перламутра и аксессуаров. Менати показался даже более распухшим, чем обычно (множеству женщин страстно захотелось, чтобы было покончено с этим мужчиной, чей неуклюжий натиск им довелось вынести), дама Аннит — даже более сухопарой, чем постоянно (кое-кто из мужчин сохранил болезненные воспоминания об ее выступающих костях), дети столь же бесцветными, как и всегда (капризные, злые, прожорливые и тупые уроды, по мнению сменявших друг друга на этой службе гувернанток).

Император Менати распростер руки, чтобы потребовать молчания, которое и так уже было в его распоряжении, доказывая, что его разум частично утратил силы. Из крошечных динамиков, которые сидящие в ложах пододвинули ближе к ушам, раздался его грассирующий голос:

— Сегодня я в последний раз приветствую вас в этом дворце. Не то чтобы этому великолепному зданию было суждено разрушиться, но моему правлению после этого приема настанет конец. Необъяснимое исчезновение скаитов Гипонероса представляет ужасную опасность для империи Ангов и знаменует собой полное поражение семьи Анг.

Грубая искренность императора удивила придворных, поднявших подхалимство до уровня искусства (также именуемого автопсихозащитой или ментальным контролем).

— Я принимаю на себя ответственность за этот провал. Но будьте уверены, я не стану цепляться за эту власть, от которой некоторые, кажется, спешат меня отторгнуть. И я официально вам обещаю, что Анги никогда больше не будут вмешиваться в дела Сиракузы. Мой брат Ранти и двое его сыновей мертвы. Его дочь Ксафит, которая жила в провинции Ма-Джахи, откуда была родом ее мать, дама Сибрит, казнена несколько минут назад.

По собранию прокатился неприязненной волной ропот, и затих у подножия эстрады.

— Итак, два моих сына, моя дочь и я — мы последние четверо представителей рода Ангов.

С этими словами он вытащил из кармана своей накидки блестящий металлический предмет. Зрители в первых рядах с ужасом узнали характерную форму волнобоя. Император нацелил ствол в висок своему первому сыну, без колебаний нажал на спусковой крючок и раздробил ему череп. Куски мозга мальчика забрызгали белую накидку его отца, и крохотное тельце мешком упало на паркет.

Госпожа Аннит казалась совершенно безразличной к ужасному преступлению, которое только что произошло у нее на глазах. Она отреагировала не сильнее, когда ее августейший супруг казнил ее второго сына, а затем дочь. Ни у окаменевших церемониймейстеров, ни у гвардейцев, ни у священнослужителей в первых рядах не хватило ни времени, ни рефлексов, ни воли вмешаться, чтобы предотвратить эту бойню.

Затем Император Менати убил свою жену, пустив ей волну в сердце, а после, измазанный кровью и раскрошенной плотью родных, он подошел к краю эстрады и надолго вперился в стену из лож над собой.

— Я последний из Ангов! — вызывающе прокричал он. — Последний из Ангов, слышите вы? Прости, Сибрит…

Он сунул дуло оружия в рот. Кости его черепа подбросило до уровня лож четвертого яруса.