Мертвый город. Трилогия - Наиль Эдуардович Выборнов

— А какие у вас к Калыму претензии?

Голос эхом отдается от стен, но сквозь него все равно слышны шаги. Спускаются, причем, немало. Занимают позиции, больше дуром переть не станут. Придется наверх прорываться с кровью. Ладно, посмотрим ещё, кто кого.

— А достал он всех своими художествами. Вот люди к нам в управу пришли, потребовали разобраться.

Наступила тишина. Ну да, я нагло соврал. Ну а как иначе? Пусть задумаются.

— Чего за дела? — послышался сверху голос. — В натуре менты что ли?

— А ты чего хотел? — ответил я. — Мы теперь в городе власть. Онорчука грохнули, солдатики разбегутся скоро, но мы и их перевешаем. Так что лучше сдавайтесь сразу. Обещаем не вешать.

— А что, расстреляете? — спросил другой голос.

— Как полковник решит! — ответил я.

В ответ я услышал хлопок гранатного запала. И могу честно сказать, что граната, которая взрывается в полете — это очень неприятная штука. Смертельно неприятная. Если она лежит на земле, то есть шанс укрыться, залечь. Когда она рвется в воздухе, то накрывает осколками гораздо большую площадь.

Я рванулся вперёд, забежал в квартиру, закрыл руками уши и открыл рот. Секунда, другая, на лестнице хлопнула, пол под ногами содрогнулся, с визгом во все стороны полетели осколки. Однако вылезать я не торопился, потому что за первой гранатой сразу может полететь вторая. Человек ведь как, только подумает, что опасность миновала, так сразу помочь своим товарищам, которых ранило. На это и расчёт. Не могли ж подумать бандиты, что штурмовать их логово идёт всего один человек, так?

Но нет, второй гранаты не было, сверху был слышен только громкий топот нескольких ног. Ага, добивать бегут, думают, что тут все залегли.

Бандитов оказалось четверо, ближе к моему этажу они остановились и дуром уже не перли. Шли грамотно прикрывая друг друга. Рассчитывали увидеть раненых трупы, и никого, естественно, не увидели. Оттого и замешкались.

Я стал стрелять, крест-накрест перечертил их двумя длинными очередями. Обернуться успел всего один, он же рванулся в сторону и избежал выстрелов. Вскинул помповый дробовик, нажал на спуск.

Я рванулся в сторону, а из помещения послышался выстрел, по громкости сравнимый со взрывом гранаты. Ну, это мне так показалось, потому что я был уже порядком оглушен.

Следом второй. Картечь влетела в дверной проем, изрешетив дверь туалета, которая по классике была сделана из жеваной бумаги. Ну, по крайней мере, так мы ее привыкли называть.

Если метрах на пятидесяти-ста бронежилет сдержал бы картечь, то вот так вот, в упор... Да меня просто порвет.

Я выбил один магазин другим прямо на пол, дёрнул затвор, поднырнув левой рукой под автомат, высунулся и тут же спрятался. Парень успел нажать на спуск в третий раз. Услышав звук передергивающегося цевья, высунулся и упокоил бандита одной очередью в грудь.

Стрелять научился, а менять позиции нет. Так или иначе, он самый умный из своей группы. Остальные-то легли.

— Эй! — крикнул я. — Наше предложение больше не действительно! Вы тут все и сдохнете!

В ответ на это прилетела ещё одна граната, загремела вниз по ступенькам. Снова взрыв, снова качнулись стены, но такого издевательства лестничный пролет уже не выдержал, и стал постепенно отваливаться вниз. Ну что ж, теперь наружу так просто не спуститься.

Поднялась пыль. Я побежал наверх по лестнице, выскочил на следующий этаж и тут же дернулся, выматерившись. В грудь ударила пуля, пробила наружный слой кевлара, но отскочила от пластины. Хорошо, что не в руку, такое тоже, бывает, происходит.

Я рванулся в сторону, прошел впритирку со стеной, выстрелил в ответ. Парень завалился на кафельный пол. Второй успел крикнуть:

— Он всего один!

Это его и погубило, надо было стрелять, а не кричать. Я вбил две короткие очереди ему в грудь, бандит опрокинулся на перила, перевалился через них и скатился вниз.

На какой-то момент наступила тишина. Я уже перевалил больше десятка этих уродов, и по моим прикидкам их оставалось ещё около полутора. Пока счёт шел в мою пользу, только вот в этой схватке по очкам выиграть невозможно. Просто потому что я всего один, и если меня завалят.

Сверху донеслось шушуканье, потом звук оплеухи и падающего на пол тела. Ага, они уже начинают между собой сраться. Ну и то неплохо.

— Ты ж не мент! — послышался, наконец, сверху крик. — Какого хера тебе надо?

— Я с Калымом говорю? — спросили в ответ.

— Да.

— Шило у вас?

— А тебе какое до него дело?

— Он мне должен.

Снова тишина, шушуканье. Ну да, даже если мне и отдадут бывшего бандитского главаря, спиной к этим уродам я оборачиваться не стану. По-хорошему мочить их надо всех, под корень.

Громкий крик, несколько ударов. О, тут уже драка началась. Потом громкий крик, ещё какой-то шум. Чего они вдруг между собой сцепились?

Через полминуты раздался выстрел, после которого наступила тишина. Потом сверху снова послышался голос:

— Сейчас к тебе Шило приведут. Без ствола. Забирай его и вали.

Что, серьезно спустится? Интересно, с какого перепуга это его мне отдать решили? Испугались настолько? Или это какая-то задумка у них? Он спускается вниз, а потом мне перо в бок. И все, конец войне. Так что ли?

Сверху послышались шаги, шли двое, причем один из них шоркал ногами о бетонные ступени. Как будто один второго ведёт. Интересные дела.

Я вскинул автомат, прицелившись в проем лестницы. Если какой-то обман, то положу обоих, чего тут думать-то?

— Слышь, ствол опусти! — послышался голос, совсем уже рядом.

— Ещё чего, — ответил я. — Ты, типа, без ствола?

— Нет, как я этого-то поведу без ствола!

— Так ты одного его отправь, чего тебе самому высовываться-то?

Не догадался. Но послушал, толкнул бывшего главаря бандитов вниз, что несколько ступенек он просто пролетел. Потом схватился за перила и восстановил равновесие. Шагнул в мою сторону. Нос у него был свернут набок, под глазом наливался немалых размеров фингал. Это его так наверху мордовали что ли? А за что? За то, что идти не хотел?

Выглядит он, кстати, не так уверенно, как там, на базе у своих. Одежда чистая, да, на поясе кобура, но пистолета в ней уже нет. Ну и ничего другого, по-видимому, отобрали все. Увидел меня.

Узнал. Затрясся всем телом, нижняя губа задрожала. Ага, а строил из себя крутого там. Ну что теперь, косячить — косячил, а как отвечать пришлось, обоссался?

Как бы он реально не обоссался, кстати говоря, тащи его потом.

— Ну, иди сюда, — сказал я. — Не