Великая река - Токацин

Давай ссюда, - ящер отобрал кошку у изыскателя, завернул в подстилку вместе со стрелами и прикрепил к седлу. - Яссно теперь, почему их не видно и не сслышшно. Они ссюда не сскоро вернутсся. Ты видел сстрелы? Его не Сскарссы убили, им лук ни к чему. Воины Джасскара, исспепели их Куэссальцин...

- Зген всесильный! - Алсека передёрнуло. - Но зачем, Хиф?! Сегон-то кому помешал?!

- Флинсс их разберёт, - махнул хвостом иприлор. - Я бы ссказал - сслучайная ссмерть, но две сстрелы - сслишшком много для сслучайноссти.

"Убивать сегонов... О таком я даже легенд не слышал!" - поёжился изыскатель, возвращаясь в седло. Сверху он видел за развороченной земляной грядой - здесь, должно быть, были посажены земляные клубни, а теперь их завалило пеплом - ещё одну кучку жёлтого меха. Её огонь затронул сильнее - только хвост указывал на то, что обугленные останки были когда-то живым сегоном.

- Хсссс, - иприлор пощупал воздух языком и покачал головой. - Сс той сстороны пахнет мёртвым полуденником. А там разлилассь кровь демона, и её уже пыталиссь сслизать. И я по-прежнему не чую ничего живого. Куда ехать дальшше?

Им недалеко оставалось до северной границы шунских полей - полноводные каналы уже превратились в тонкие оросительные канавки, впереди невнятной тёмной грудой лежали стащенные в одно место дохлые куманы. На телах копошились личинки да"анчи, но их было немного - один-два года назад такая падаль уже к концу первого дня покрылась бы сплошным алым ковром из летучих падальщиков...

- Чак! - Алсек поторопил заупрямившегося кумана. - Мы рядом с воротами Уангайи. Унай видел, как они дымились, но... Убежище Гвайны - это много очень глубоких ходов и странных вещей. И если даже Скарсы спустились туда... я слышал, что оттуда есть прямая дорога в крепость. Может, мы найдём её - или тех, кто там спрятался. Чак-чак!

- Хссс, - качнул головой иприлор. - Я тоже такое сслышшал. Но вот вашши обычаи... Алссек! Разве вы не убиваете вссех, кто сспусскаетсся в Уангайю? Даже Нецисс там едва не погиб.

- Сейчас некому убивать, Хиф, - отмахнулся изыскатель. - Если Уангайю сдали, значит, живых воинов там не осталось. И некому обвинить нас во вторжении. Мы только посмотрим, нет ли там живых. И...

Он судорожно вздохнул.

- Книги, Хиф. Книги Уангайи. Скарсы - свирепые безумные твари, с них станется всё сжечь. Если хоть что-то уцелело, оно не должно там лежать. Я увезу с собой столько, сколько поднимет куман.

- Хссс! - Хифинхелф нагнал изыскателя и попытался перехватить поводья. - Нашшёл время мародёрсствовать! Ссейчасс влетишшь с размаху в ловушшку!

- У меня есть глаза, Хиф, - снова отмахнулся Алсек. - Мы только посмотрим, нет ли там живых... и остались ли целые книги. Вернее всего, Джаскар увёз из Уангайи всё, до чего добрался, но если он совсем обезумел, или Скарсы перестали ему подчиняться...

Он вздрогнул.

- Хиф, тут есть живые?

...Кровь запеклась на иссушенной, твёрдой как камень глине, потоки огня оплавили камни, в пузырящуюся стеклянистую массу насыпался пепел. Хифинхелф долго смотрел на тронутую огнём дорогу, преграждая путь Алсеку, и наконец с громким шипением спешился и хлопнул кумана по шее.

- Им туда нельзя, - он указал на дорогу. Разбитые стеклянные купола больших пузырей торчали во все стороны острыми хрупкими гранями. Алсек посмотрел на свои сандалии и поёжился.

Отогнав куманов в тень древней стены, путники долго наматывали на ноги обрывки циновок и истрёпанных шкур. Солнце уже клонилось к закату, но небесный огонь ещё оставался ярким - и стекло вспыхивало и искрилось, раскалываясь и осыпаясь на тропу. По вскипевшему и остывшему камню Алсек медленно подбирался к чёрному пролому.

Ворота Уангайи издали казались узкой и глубокой прорезью в красноватом холме - только приглядевшись, можно было различить впереди слегка выдвинутые из стен каменные плиты. Если верить легендам, когда-то они были покрыты золотыми пластинами. Сейчас Алсек видел только почерневший камень с потёками стекла. Можно было подумать, что этот ход прорезали в сухой глине обычного холма, но его склоны были необычайно ровными, и ничего не росло на них.

В этих воротах, издалека похожих на тонкую чёрную расщелину, не застряла бы и четвёрка куманов, идущих бок о бок - и Алсек, ныряя в проём меж обугленными створками, показался себе маленьким, как крыса в дверях человечьего дома. Он достал светильник. Луч скользнул по отполированным каменным плитам стен. Что-то хрустнуло под ногой. Изыскатель вздрогнул, посветил вниз.

- Хссс, - зашелестело за плечом. Иприлор оттеснил Алсека от прохода, осторожно перешагнул через растёрзанное обгоревшее тело, встал там, где коридор расширялся, и посветил вокруг.

- Зген всесильный, - выдохнул Алсек, глядя на чёрные кости.

Позднее, когда расширение осталось позади, он осмелился посмотреть на пол ещё раз, пересчитать черепа. Убитых было не так много, как показалось ему сначала, - один полный десяток, но их тела раздирали на части и разбрасывали со странным остервенением, будто хотели выстлать коридоры костяным ковром.

- Хссс, - прошипел Хифинхелф, протягивая руку и преграждая Алсеку путь. - Оружие досстань. Тут кто-то ессть.

- Хвала богам! - прошептал изыскатель. - Далеко?

Иприлор не ответил.

Каменный коридор через десять шагов оборвался, в свете фонарей-церитов заблестело гладкое светло-серое стекло стен. Лучи заскользили по полу, путаясь в зеленоватой с подпалинами "шерсти" - странный покров, похожий на тонкий мох или низенькую траву, устилал пол. Алсек ступил на него с опаской, ожидая, что нити зашевелятся и обовьют его ноги, но волокна остались неподвижными.

- Что это, Хиф? - изыскатель наклонился, потянул одну "травинку" и с удивлением уставился на порезанный палец. Зелёное волокно не поддавалось.

- Мы этого не сстроили, - покосился на него ящер, принюхиваясь к затхлому воздуху подземелья.

Здесь было до странности душно - ни ветерка, будто все щели кто-то закупорил, и незнакомый запах невидимым облаком висел в коридорах. Что-то похожее Алсек чуял, когда взбирался на могильник, разбитый молнией, - так пахло так же резко и странно, чем-то неживым, но горячим.

С потолка посыпались хлопья сажи. Алсек посветил туда и увидел на высоком плоском своде полукруглые стеклянные "глаза", огромные, выпуклые, подёрнувшиеся чёрной плёнкой. Изыскатель открыл было рот, но вовремя прикусил язык.