Чертоги Душ - Серослав Амадайн

«Тьфу ты! Церетели х*ев!»

Стражник, у входа в казематы под скалой, едва завидев меня вытянулся в струнку и отдал честь под козырёк.

«Ха! Говорил же, нормально зайдёт фишка!»

— Близнецов ко мне, — приказал я ему, и тот рванул к казарме фенрировцев.

Не дожидаясь братьев, я спустился в полумрак темницы и выдернув чадящий факел на стене, прошел по главному коридору, выискивая в каких камерах сидят мои красавцы.

Варваров раскидали по разным клетям в самом конце, подальше от входа, что бы не помёрзли видать. Первым я осветил клетку с Хатой. Варвар, едва завидев кто пожаловал, подскочил с соломы и стал по стойке смирно посредине комнаты. Было явно видно как ему сложно стоять на отбитых ногах, но гордость алагата не давала ему проявить слабость.

— Ну, как удобства? — поёрничал я. — Может чайку?…Что, нет? Тогда винца может быть? — состроил я услужливую гримасу.

На разбитой роже алагата сложно было прочитать какие либо эмоции, ибо она имела вид распухшей от побоев жопы. Только с глазами!

Я повернулся к камере напротив:

— А тут у нас кто? — прищурился я. — Оу! Да тут у нас великий воин степей, Тарталан… — и поменявшись в лице и тоне прорычал сквозь зубы, — …который проявил несдержанность, более присущую мальчишке — задире, чем опытному воину и мужчине!

Побитая рожа эквилианца со знатными фингалами перекосилась:

— Ты кого назвал…

— Молчать!!! — вызверился я на него и эхо удесятирило мой крик. — Я принял тебя как воина! Я сохранил тебе жизнь и свободу!!! Я привёл тебя в свой дом не связанным, словно барана!!!

В темницу вбежали близнецы вместе с стражником.

Я стал между клетками с факелом в руке:

— В день, когда весь город оплакивал погибших в бою с рахами, вы, — я сурово посмотрел поочерёдно на обоих узников, — устроили драку! Разгромили трактир Фронди, избили людей! Разве так достойно вести себя великим воинам!?

Я орал как бешеный.

— Ты знаешь, — я обратился снова к Хате, — что мы собираемся предпринять вылазку в пещеры! Я не стал отчитывать тебя за безрассудство когда ты без приказа, сам на сам, ринулся в бой под Ардановым холмом! Но ты снова проявил несдержанность, ввязавшись в драку с этим амбалом! И хоть вы делите себя по разному, — я поочерёдно метнул взгляд на них, — но по сути своей — вы одинаковы, чёрт бы вас побрал!

Близнецы и стражник стояли втянув головы от моего негодования. Такого меня, они никто и никогда ещё ни разу здесь не видели с тех пор, как я въехал в ворота Хайтенфорта первый раз.

Я подошёл к Тарталану:

— Сейчас вас обоих освободят, и ты мне расскажешь всё, что тебе известно про краденое зерно с моих полей: кто главарь, кто заказчик, и какова твоя роль во всём этом. Всё! — я твёрдо выдержал набыченный взгляд эквилианца. — А потом можешь идти своей дорогой. Но запомни, если я ещё раз поймаю тебя на своих землях с какой-нибудь х*йнёй — напичкаю стрелами как ежа и подвешу рядом с клеткой Кронка у дороги! Мы с тобой друг друга поняли?

Тарталан набычился и смотрел на меня как бык на красную тряпку.

— Я б@ять не слышу!!!

Эквилианец в этот раз молча и коротко кивнул.

— Вот и отлично! — я повернулся к застывшей троице. — Освободить их. Эквилианца взять под стражу, лично вы. — я ткнул пальцем в сержантов. — Привести его в Буртс Анайман… Только сперва пусть помоется и приведёт себя в порядок. Не хватало ещё чтобы перед матерью и сестрой он выглядел как бомж.

Я покинул темницу и выйдя наружу глубоко вздохнул чистейший, морозный воздух, успокаивая нервы.

«Надо завести себе личного психиатра. Если он тут есть — то работы у него будет пи*дец как много!»

В глубине подземелья раздались скрежет и шум отпираемых замков, а потом я расслышал басистый голос Тарталана:

— Слышь, алагат! Он сказал, что если поймает меня с какой-нибудь х*йнёй… А что такое «х*йня»?

Первым делом я направился в таверну к Фронди. Мужик явно пострадал из-за меня, ведь именно я привёл эквилианца и позволил ему свободно разгуливать по городу, что в свою очередь и привело к знатному погрому в его заведении.

Когда я вошёл в таверну, там уже всё было прибрано, но мебели явно поубавилось. Вместо шести столиков, стояло всего два. Стульев же не было и вовсе, лишь одна сиротливая лавка притаилась вдоль стены, и видимо потому оставшаяся живой.

Хозяин таверны занимался тем, что пытался реанимировать ещё один стол, а помогал ему старый знаменосец Ройгди.

— Добра в дом, и бог в помощь, мужики! — немного неловко чувствуя себя, поздоровался я с ними.

«Да ёшкин кот! Надо избавляться от этих комплексов. Анай я, или так ото!»

Мужики поклонились в ответ, бормоча приветствие, но при этом старательно не смотрели на меня. Их тихое недовольство я буквально чувствовал аурой, но местные порядки и устои говорили им о том, что они могут засунуть своё недовольство перед анаем в то самое онное место!

— Я смотрю вот, — я окинул взглядом мрачное убранство обветшалой таверны, которая без кучи свечей и завсегдатаев казалась мрачной и неказистой. — Как сойдёт вода по весне, надо будет… сносить к чертям сей сарай, и строить добротную гостиницу! Как считаете, а мужики?

Оба переглянулись, с явным сомнением относясь к моей идее.

— Этот трактир мне отец передал. — Фронди с любовью провёл рукой по треснувшей столешнице барной стойки. — Говаривал он: «Фронди, береги этот трактир как свой глаз! Ибо я сил в него вложил все, без остатка.» Ммда…

Старик Ройгди утёр губы:

— Знаете, господин Янко, а ведь в этом трактире привечали самого короля Андэвэйна! — старик важно потряс пальцем.

Я медленно приблизился к замершим старикам. Они опустили взгляды в пол, понимая что наперечили анаю, но что теперь поделать, слово оно ведь не воробей… Когда я положил на плечо каждого свою руку, деды вздрогнули.

— Ещё при вашей жизни мы отгрохаем такой трактир, что слава о нём пойдёт если и не по всей Турии, то по всему северу точно. Не стоит держаться за старые вещи слишком сильно, это мешает приобрести новое!

Фронди и Ройгди приободрились, их лица посветлели, разглаживая угрюмые борозды от морщин, и старики, похлопав друг друга по спине, разом согласились на моё предложение.

— Ну вот и отлично, — потёр я руки. — Дерево какое надо для текущего ремонта у Лобеля выпишите. Плотники казармы закончили, без дела сидят. Приставьте к делу их, пусть помогут. По деньгам, разберёмся. Если что, пусть ко мне идут или к Лобелю.

На том и порешили.

Надайн стоял посреди кузни и подёргивая плечами неуверенно произнёс:

— Тяжеловаты вышли.

Мишка только бровью повёл глядя на меня, мол что поделать.

— А чего ты хотел, дурья твоя голова! — дед Мори бурчал как всегда. — Они должны выдерживать удар меча, а тонким металлом такого не достичь. Про голубую сталь и говорить нечего. Вон, на эти, — он ткнул крючковатым перстом в перчатки, — извели металлу сколько, да труда. Кабы не анай, хрен бы тебе по дурости, а не перчатки! Вовек не расплатился бы.

Я обошёл понурившегося Нада кругом, задумчиво потирая подбородок:

— Что, прям совсем уж тяжёлые вышли?

Над сделал пару ударов в воздухе.

— Скорость ударов шибко упала, господин Янко. — здоровяк замалым губу не выпятил от расстройства.

«Мдэ. Идея хороша, но исполнение подкачало.»

— А я что? — тем не менее с невинной миной на лице развёл я руками. — Я предупреждал, что нужно будет подкачаться, ну и попрактиковаться тоже, пообвыкнуться.

— Может их покорочше сделать? — подкинул идею Мишка.

Перчатки вышли размером считай по локоть.

— Х#й себе покорочше сделай, — ухмыльнулся Мори сверкая прорехами вместо зубов.

— Дед, ты где это… — начал было Мишка, но потом опомнился и умолк.