Павшая луна: комплект из 2 книг - Джим Чайковски

к опушке джунглей. Он вздрагивал каждый раз, когда у него под ногой что-то хрустело. Шийя, неудержимая сила, шла впереди. И все-таки бронзовая женщина уже начинала тускнеть под грозовыми тучами, яркое сияние ее тела сменилось матовым блеском. Ее тяжелые ноги сокрушали кости в порошок.

Райф поежился, увидев, как такая судьба постигла маленький череп.

Шийя даже не смотрела себе под ноги.

Райф вздрогнул, вспоминая обращенные к Пратику слова Шан о том, что бронзовое тело Шийи якобы вмещает в себе неупокоенный дух старого божества, одного из тех жестоких и злобных существ, что обитали в Забытом веке.

Старейшина племени шла рядом с Шийей; с другой стороны от нее не отходил один из проводников. Бронзовую женщину сопровождала также еще одна туземка. Углубившись в джунгли, кефра’кай двинулись по тропе, едва различимой в полумраке. Они бесшумно скользили сквозь заросли, пригибаясь под пологом колючих лиан.

Райф схватил было одну лиану, чтобы убрать ее с дороги, но та злобно зашипела и уползла прочь. Райф отшатнулся назад, едва удержавшись на ногах.

Следом за ним шли Фрелль и Никс, ступая осторожно, с опаской озираясь по сторонам. Аамон не отставал от девушки, навострив свои увенчанные кисточками уши так, словно они собирались улететь с его косматой головы.

Вскоре тропа, ведущая сквозь влажную чащу, исчезла. Путники собрались теснее. Шедшая впереди Шан затянула песню. В ее мелодии не было светлой радости. Скорее, это была заупокойная молитва, что полностью соответствовало сумеречному настроению джунглей.

Остальные кефра’кай подхватили песнь, присоединяя свои голоса к голосу Шан. Казалось, лес вокруг кричал, стонал, жужжал, завывал в ритм их пению. Даже срывающиеся с листьев капли воды вливались в эти аккорды.

Райф ничего не имел против.

Похоже, песнь туземцев прогоняла прочь диких существ. Куст справа от Райфа словно взорвался – каждый его лист оказался крылатым паразитом, злобно закружившим в воздухе. Рогатые гадюки зашуршали в слое опавшей листвы под ногами. Мохнатые мокрые зверьки пронеслись в ветвях над головой, цепляясь за них кривыми когтями и длинными хвостами. Они недовольно кричали на людей, обнажая на багровых кожистых мордах ряды острых зубов.

– Драгоры, – прошептал Фрелль. – Я полагал, они давно уже вымерли.

Против такого Райф не возражал бы.

Дорогу путникам преградило поваленное бревно толщиной с человеческий торс, покрытое пеной светящихся грибов, ощетинившееся молодой порослью. Когда они подошли ближе, бревно согнулось пополам, отрываясь от земли, выставило толстые чешуйчатые лапы и убежало в заросли.

Райф оглянулся на алхимика, безмолвно спрашивая у него, узнал ли он это существо.

Тот лишь пожал плечами, озираясь по сторонам широко раскрытыми немигающими глазами.

По мере того как путники углублялись в лес, деревья становились все выше. Капающая с них изморось слилась в сплошной дождь. Тучи сгустились. Почва под ногами превратилась в жидкую грязь. Лишь толстый слой гниющей листвы не давал проваливаться в топь, и все-таки создавалось такое впечатление, будто ноги ступали на полуразложившийся труп, готовый в любой момент лопнуть.

Немного успокаивало только то, что кости остались позади. Хотя Райф подозревал, что объясняется это тем, что лишь немногим удавалось зайти так далеко в джунгли.

Кефра’кай продолжали петь, обращаясь к лесу. Даже Шийя добавила свой голос к общему хору, хотя, как казалось Райфу, ее мелодия без слов была наполнена грустной тоской.

Однако одна певунья подозрительно не присоединялась к пению. Вся музыка в сердце у Никс потонула в страхе.

– Смотрите! – шепотом окликнула она Фрелля.

Девушка указала на лес призрачных каменных столбов, показавшийся впереди. Перегораживая тропу, он терялся по обе стороны в густых зарослях. Райф мысленно представил, как столбы окружают вершину большим кольцом.

Эти столбы были высечены не из черных скал, а из белого, как кость, камня. На их поверхности были вырезаны лица и фигуры мужчин и женщин, корчащихся в мучительных страданиях. Искаженные от боли лица безмолвно кричали, словно предостерегая не идти дальше. От одного вида столбов Райфа охватила дрожь. Ноги его сами собой подгибаться.

«Что мы здесь делаем?»

Казалось, здесь поработало какое-то божество, возжелавшее любой ценой не допустить сюда людей. Растения, животные, погода, и вот теперь камни. С каждым шагом окружающая местность давила все сильнее.

«Может, лучше прислушаться к такому предупреждению».

– Не замедляйте шаг! – окликнула идущая впереди Шан. – Худшее еще впереди.

Райфу захотелось остановиться и повернуть назад.

«Худшее?»

– Всем придется задействовать свой голос, – продолжала нараспев старуха. – Когда я скажу, пойте. Или хотя бы мычите, если это все, на что вы способны.

После этих зловещих предсказаний и туманных наставлений Шан провела своих спутников мимо столбов, углубляясь дальше в лес. Они долго шли сквозь плачущие джунгли. Где-то вдалеке тьму разорвала яркая вспышка, на мгновение озарив подбрюшье черных туч. Раската грома не последовало, отчего Райф лишь крепче стиснул зубы.

Резкий хруст под ногами заставил его опустить взгляд. Из толстого слоя перегноя торчала бедренная кость. Райф отшатнулся в сторону, но сразу же наступил на другие кости.

«Неужели опять…»

Он едва не подвернул ногу, когда облепленный грязью сапог соскользнул с макушки пожелтевшего черепа, ухмыляющегося оскалом, полным белых зубов.

Путники кое-как преодолели это кладбище и достигли узкой поляны, широкой дугой рассекавшей лес впереди. Над ними низко нависали черные тучи. Земля впереди была усыпана костями.

Райф тяжело дышал. Сердце у него бешено колотилось, перед глазами было темно от ужаса.

«Я не собираюсь переправляться через эту мертвую реку!»

Даже кефра’кай замедлили шаг.

– Теперь пойте! – приказала Шан, призывая всех идти вперед. – И не останавливайтесь!

Еще никогда прежде Райф не испытывал такого отвращения к пению. Казалось, рот ему забили грубой ватой. Он не мог отдышаться. И тем не менее Фрелль и Никс увлекли его вперед. Девушка робко добавила свой слабый голос к общему хору. Даже Аамон зарычал громче, словно стремясь поддержать ее.

Райфу не оставалось ничего иного, кроме как побрести вперед вместе с остальными.

Откашлявшись, алхимик фальшиво замычал себе под нос что-то. Но все же его усилия подтолкнули Райфа постараться сделать лучше. Набрав полную грудь воздуха, он задержал его, затем испустил звук, напоминающий что-то среднее между скрипом и свистом.

И все же эта попытка отвлекла его внимание, помогая идти вперед.

Когда путники находились на полпути, из джунглей по обе стороны вырвался поток грязи, устремившийся к ним по ковру из костей. Испугавшись завязнуть в топи, все ускорили шаг, торопясь побыстрее покинуть коварное поле.

Внезапно Фрелль ахнул, прекратив мычание, но Никс схватила его за локоть, призывая продолжать.

Райф увидел то, что так напугало алхимика.

Это был не поток грязи.

«Пауки…»

Тело каждой твари было с ладонь взрослого человека, семенящие ножки простирались еще дальше. Темно-коричневую спинку пересекали ядовито-желтые полоски. Пение Райфа перешло в наполненное ужасом завывание.

И вот несметные полчища накатились на путников. Пауки хрустели под ногами, старались забраться вверх. Несколько тварей заползли Райфу под свободную рубаху, стали щекотать шею и щеки, взгромоздились на макушку.

Райф продолжал мычать, только для того чтобы не закричать, чтобы не разжимать губы, не давать мерзким паукам залезть в рот.

Аамон стряхнул со своей шерсти целое покрывало отвратительных существ.

Райфа охватила дрожь.

Пение умерло у него в горле.

Один паук вцепился ему в щеку, шевеля медно-красными лапками у него перед глазами. Райф поднял было руку, чтобы сбросить с себя мерзкую тварь, однако сильные бронзовые пальцы перехватили его.

Оглянувшись, Райф увидел светящиеся глаза Шийи. Она пела – но теперь обращаясь уже не к лесу, а к нему одному. Бронзовая женщина увлекла его вперед, шаг за шагом. В ее мелодии Райф уловил колыбельную своей матери. По мере того как она звучала все громче, ползущие пауки превращались в нежные руки матери, успокаивающие его.

Паника отступила.

Казалось, прошла целая вечность, но вот наконец полчища