Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

уже не случайность. Владимир Иванович, сразу по приходу в базу необходимо усилить работу по переоснащению наших снарядов и затребовать от разведки Генерального Штаба всю информацию, какая только есть о фирмах и людях, поставляющих военные грузы в Японию.

— Пленных порасспросить, — подсказал Ферзен.

— А нет «интересных» пленных, Василий Николаевич, — развёл руками адмирал, — режутся фамильными ножиками самураи, не желают сдаваться. С двух миноносцев сорок три пленных, из них ни одного офицера.

— Видимо, сказывается кастовость японского общества, — поддержал разговор знаток Японии Семёнов, — офицеры флота считают себя высшей кастой, избранными, которым предначертано спасти Страну Восходящего Солнца или погибнуть в бою.

— И ладно, зато после заключения мира опытные офицеры вернулись бы на службу, а сейчас у Того большая проблема с кадрами, — Брусилов отставил фужер и повернулся к Небогатову, — Николай Иванович, вам я уже говорил, что не считаю трагедией поднятие кораблей первой эскадры и дальнейшую их службу под японским флагом. Да, унизительно для России, да бьёт по самолюбию, но выкупать корабли не следует. Во-первых, суда уже устаревшие, да ещё и битые-утопленные, а во-вторых — где найдут японцы столько знающих офицеров и матросов-специалистов, чтобы заполнить несколько тысяч вакансий. Сегодня погибло семь или восемь сотен японских моряков — грамотных, опытных. Два крейсера с экипажами утопила эскадра Клапье да Колонга, мы «Хасидате» уничтожили. Откуда Того возьмёт подготовленных офицеров?

— Господа, это Лев Алексеевич уже следующую войну с Японией планирует, — пояснил Небогатов, — мы каждодневно с ним спорим, нужен ли рывок к Чемульпо и Порт-Артуру, чтобы попугать Токио. В следующий дальний поход непременно попиратствуем в Жёлтом море. Василий Николаевич как «Изумруд», выдержит?

— Недели две на переборку машин и отдых команде и снова в море, в море — дома! — Ферзен улыбнулся.

— Что ж, господин капитан второго ранга, возвращайтесь на свой крейсер, поведёте отряд. Сегодняшняя победа не отменяет осторожности, вдруг да Камимура подстерегает нас на подходах к заливу Петра Великого.

27 июня в сотне миль от Владивостока четвёрку крейсеров встретили «Александр», «Суворов», «Орёл», «Аврора», «Жемчуг». Контр-адмирал Бухвостов прибыл на «Громобой» вместе со Свенторжецким.

— Какие новости, Николай Михайлович, Евгений Владимирович, что такие хмурые? — Небогатов бесцеремонно «допрашивал» подчинённых. — Сначала главный вопрос, что с «Николаем» и «Мономахом»? У нас как у Робинзонов, нет никакой информации кроме японских газет.

— Оба корабля целы, Смирнов успел увести броненосец в океан, а «Мономах» прикрывал отход, повредил два японских бронепалубника и зацепил «Токива» но и сам изрядно пострадал, спасла ночь. Тяжело ранен капитан первого ранга Попов. Сейчас и броненосец и крейсер вернулись в Николаевск на Амуре. Клапье де Колонг телеграфировал — каперангу Смирнову офицерами «Мономаха» послано пять вызовов на дуэль. Думаю, придёт в сознание Попов, будет шесть.

— Чёрт бы побрал этих флотских мушкетёров, всех на гауптвахту, сегодня же телеграфирую Константину Константиновичу, — облегчённо выдохнул вице-адмирал, — я уже готов был «Якумо» со дна морского вытащить, чтобы обменять на двух ветеранов.

— Вы утопили «Якумо»?

— Было дело, комендоры Льва Алексеевича постарались, но, Николай Михайлович и вы, Евгений Владимирович, идёмте в каюту, разговор предстоит долгий…

2 июля 1905 года вышедший в дальний дозор «Жемчуг» передал в штаб флота о встрече с госпитальным «Орлом». На крейсере Левицкого стояла новенькая германская радиостанция, из двух контрабандно закупленных и переправленных на «Изумруд» в Циндао. Вторую установили на «Авроре», ибо «Россия» и «Громобой» с «Изумрудом» встали к стенке, на кораблях вернувшихся из дальнего похода вовсю шёл ремонт. А броненосцы всё равно далеко не ходили, ну — ПОКА далеко не ходили. Николай, который царь, а не броненосец, телеграфировал адмиралу Небогатову, что уверен, — недалёк тот день, когда грозные русские броненосцы принудят коварного врага капитулировать в его же логове. Так что минимум до Токийского залива Бухвостов своих орлов поведёт. Император поздравил командующего Тихоокеанским флотом с высокой наградой — орденом святого Георгия третьей степени за поход и за «Хасидате» с «Якумо». Список отличившихся офицеров и с отряда крейсеров, и с броненосцев, дравшихся с Того, завизированный Небогатовым и Бухвостовым, ушёл в Санкт-Петербург.

Главной проблемой в первые дни возвращения и официального утверждения в должности командующего Тихоокеанским флотом стала полицейская. Если бой броненосцев в заливе Петра Великого завершился, в общем-то «вничью», да и не было долго известий от Небогатова, — где командующий, что с крейсерами, то приход в Золотой Рог четвёрки рейдеров, да ещё утопивших современный броненосный крейсер врага, вызвал невероятный взрыв патриотических чувств в экипажах. А душевный подъём и осознание причастности к победоносному флоту у русского человека непременно выливается в загул. На несколько дней город затих и затаился. Полиция не справлялась с разгулявшимися моряками, пришлось штабу Тихоокеанского флота срочно формировать две временных комендантских роты дополнительно к уже существующей, а офицерскую гауптвахту забили так, что блестящие морские офицеры теснились там как каторжники в тюрьме пересылке.

Потому, вице-адмирал, осатаневший от разбирательства похождений подчинённых, плюнул на все дела и вышел на «Буйном» встречать столь нужный флоту госпиталь. После памятного разговора с Иессеном, когда Карла Петровича хватил удар, Небогатов принципиально перемещался по заливу Петра Великого на миноносцах или разъездных катерах.

Разумеется, с командующим «увязался» Семёнов, который, как подозревал Небогатов, занят написанием труда о войне Японии и России и собирает материал для книги.

Лахматов встретил гостей неожиданно приветливо, ничем не напоминая себя прежнего — желчного, бравирующего отличной от высокого начальства точкой зрения правдоруба.

— Николай Иванович, прошу к нашему шалашу, мы уж, не обессудьте, в виду родных берегов празднуем чудесное вызволение из плена египетского, — кавторанг был слегка «под шофе», но держался уверенно, галантно шутил с сёстрами милосердия, отдавал чёткие распоряжения старшему помощнику, по отечески журил в какой-то мелочи оплошавших матросов.

— А мы не с пустыми руками, — адмирал кивнул вестовому, который проявил чудеса эквилибристики, перетащив в шлюпку, а потом и на борт «Орла» две огромные корзины с шампанским, коньяком и закусками. Для госпитальных дам был закуплен самый свежий торт, — командующий флотом умел расположить людей…

— Ого, виват адмиралу Небогатову, — прокричал Лахматов, призыв капитана был дружно поддержан командой и персоналом госпиталя.

— Рассказывайте, Яков Константинович, — отведя кавторанга в сторону попросил комфлота, — как так вышло, что Того отпустил «Орёл», что тому послужило причиной. Ведь запросто мог придраться, по сути то вы помогали военным судам осуществлять прорыв, Ферзен «Орлом» прикрывался беззастенчиво.

— Именно такие претензии и высказывались поначалу, — Лахматов отставил бокал, — но ваша грозная бумага поспособствовала препровождению «Орла» в Гензан, пред очи грозные адмирала Того.

— Что там видели, каковы повреждения японских броненосцев, как охраняется рейд, — невежливо перебил собеседника Небогатов.

— Николай Иванович, не держите самураев за