Чёрный Город - Влада Ольховская

чем подвох! Он был далеко от своего робота, в домашней одежде, он как будто готовился к эвакуации… Хотя это на него совсем не похоже: бросить товарищей по оружию и бежать, сверкая пятками, в сторону ближайшего транспорта. Быть может, он хотел довести до транспорта беременную жену, а потом вернуться к битве? В таком случае у него получилось, Неля выжила… Опять же, его тело было не возле площадки эвакуации. Как Неля добралась туда одна? Почему не погибла вместе с мужем? Все эти вопросы логичнее было задать Неле, но Марк пока не решался к ней подходить, он плохо разбирался в чужом горе и не представлял, что сейчас нужно сказать, как ее вообще утешить. К тому же, если его все-таки обвинят в случившемся, все сразу станет неважным: в Черном Городе тюрем нет, для виновных наказание одно.

Думать о таком вроде как не было смысла, а отогнать эти мысли не получалось, и Марк был рад, когда в дверь его дома постучали, отвлекая от поиска решения, которого не существует. Хотя рановато постучали, если задуматься: дознаватель вроде как должен был явиться только завтра.

На пороге и правда обнаружился не представитель Черного Города, а Вен Сычкин, которого никто не звал и не ожидал. Но Вена всю жизнь никуда не звали и нигде не ожидали, он привык являться сам.

Вен, обычно жизнерадостный и шумный, будто у него каждый день праздник, выглядел осунувшимся и каким-то… потухшим, что ли. Ну и конечно, встревоженным, но это не помешало ему броситься на Марка с объятиями, как только тот открыл дверь.

– Я так рад, что ты спасся! – объявил Вен, живым тараном вталкивая хозяина дома обратно в прихожую. – Я был на ферме, когда вся эта история с прокаженным приключилась, так не поверил даже! Уже Костика потеряли, а если бы и тебя?!

– Претензия принята, в следующий раз постараюсь избежать, тут, видишь, поддался искушению, дополнительных приключений захотелось, – невозмутимо объявил Марк.

Вен тут же побагровел от смущения:

– Да я не пытаюсь тебя обвинить, ты что! Просто… Костика нет, нас и так только двое осталось…

Их даже не двое, они по одному, но Марку не хотелось объяснять это – и настроения не было, и бесполезно Вену что-либо объяснять, если он что-то вбил себе в голову. Так, он уже несколько лет держался за непробиваемую веру в то, что они трое – друзья детства, почти братья, просто не по крови. Раньше Марк еще пытался напоминать ему, что они не могут быть друзьями детства хотя бы потому, что не ровесники – Вен на шесть лет младше, они пересеклись пару раз в Пригороде-4, разъехались и встретились уже тут. Потом стало ясно, что у Вена свой мир со своей историей. Прежде это было смешно, сейчас – грустно, ведь при таких искренних убеждениях и боль от потери Кости была сильнее.

Поэтому Вен и считал, что им нужно держаться друг за друга. А Марк ни за кого держаться не хотел, да и в поддержке не нуждался. Кое-как оторвав от себя Вена, он готовился выпроводить гостя вон, говорить им все равно незачем. Однако Вен с неожиданной для человека его комплекции ловкостью вывернулся и сам прошел дальше в дом, на кухню.

– Спасибо за приглашение! – нарочито громко, так, чтобы было слышно на улице, заявил он. – Я и сам рад поговорить про Костика!

Марк только головой покачал: когда Вен хотел что-нибудь скрыть, получалось настолько очевидно, что проще уж было правду на главной площади проорать, и то меньше внимания бы привлекла. Однако то, что он пытается тут изображать секретность, все-таки интриговало… Он-то что мог узнать? Вен работал специалистом-наладчиком, от полиции был бесконечно далек, да и остротой ума не отличался. Скорее всего, сам придумал тайну, сам в нее поверил… но проверить стоило, да и делать больше нечего.

Он присоединился к гостю на кухне, кивнул на банки с остатками кофе и чая, но Вен лишь отрицательно покачал головой, причем с таким энтузиазмом, будто пытался стряхнуть с макушки паразитического псевдо-кальмара. Он торопливо достал из поясной сумки личный компьютер и теперь что-то на нем разыскивал.

– У тебя тут прослушка не установлена? – уточнил Вен.

– Без понятия… Я бы не стал устанавливать: сам с собой я не говорю, а людей не пускаю, если сами не ворвутся.

– Ты понимаешь, как я из-за тебя рискую?

– Я даже не понимаю, зачем.

– Неблагодарный ты человек, – укоризненно посмотрел на него Вен. – Но в память о Костике я не могу отступить! На, гляди!

Он повернул к Марку монитор компьютера, на котором уже была открыта запись – похоже, фрагмент видеобеседы. Маленькая камера личного компьютера кое-как захватывала двух людей, даже при том, что они потеснее прижались друг к другу, чтобы точно попасть в кадр. Мужчина и женщина старшего возраста, оба в рабочих комбинезонах, женщина очень похожа на Вена – точнее, он на нее. Вену не нужно было объяснять, что это его родители, Марк помнил их еще со времен Пригорода.

Знал он и о том, что с ними случилось позже. В Пригороде они считались ценными специалистами, там завели ребенка, там прожили большую часть жизни, так и не дотянув до Черного Города. Они, вероятнее всего, и мечтать об этом перестали, их вполне устраивал Пригород… проблема заключалась в том, что Пригород перестали устраивать они. Один из супругов получил понижающий коэффициент, то ли по возрасту, то ли по еще какой причине. С таким коэффициентом следовало уехать, остальные члены семьи могли остаться, но они не захотели.

Роман и Елена Сычкины сумели многое пережить вместе, и они не собирались разлучаться, поэтому вместе направились на бессрочное дежурство в одну из наблюдательных башен – Марк не помнил точный номер их Объекта, да и не имело это такого уж большого значения. Вен, обожавший родителей, хотел поехать с ними, но это запретили как раз они. Они вполне справедливо считали, что подросшему сыну нужно получить профессию и завести семью, а сделать это в Объекте, где кроме него только мать и отец, проблематично. Вен неохотно согласился, но после получения профессии выбирал Объекты поближе к семье и постоянно выходил с родными на связь вопреки всем запретам.

Он сейчас действительно рисковал, показывая Марку это: после нападения хазаров любая связь по личным нуждам оставалась под запретом. Однако Вен не был бы собой, если бы отказался от ежедневных бесед с родителями, а они неожиданно сообщили кое-что важное.

Он запустил видео, и разговор