Уходя, закройте двери - Екатерина Соболь

Не удивлюсь, если под козлом они имеют в виду Антона. Парни разошлись, один направился в мою сторону, и я прижалась спиной к холодной желтой штукатурке. Слишком много страха за день, нервы взвинчены, сердце колотится. Как назло, в Клане, похоже, дресс-код спортивный, так что парни в кроссовках, а значит, шаги у них тихие. Пилон, к которому я прижималась, подрагивал. Какими злыми стали двери! Услышав шаги совсем близко, я зажмурилась – но тут вдалеке послышался шум перепалки, и шаги сменили направление. Я выглянула из укрытия на улицу.

Человек шесть из Клана бежали по набережной за незнакомым мужчиной. Он улепетывал на всех парах и что-то голосил, но за гулом и ворчанием ломающихся каменных плит галереи я не разобрала слов. Потом его схватили и потащили к рынку. Да что происходит?! Если бы Антон не бросил меня посреди дороги, если бы хоть что-то объяснил! И куда он вообще провалился, ехал же прямо сюда!

Мужчину дотащили до волшебной двери – грубая сцена из тех, какие бывают в фильмах про бандитов, – и я разозлилась. Мне было так хорошо в этом городе, будто он мой, до мозга костей мой собственный, а эти уроды все портят. Да что они о себе возомнили? Они дергали бедного мужика за руки, пытаясь вытолкнуть в проем двери, тот кричал и отчаянно сопротивлялся, пытался ухватиться за раму, но его руки проходили сквозь нее, как сквозь дым. В этом мире тех, кто пересекает призрачно-голубой порог, считают погибшими. Трещина с ужасным звуком ползла по плитке и уже почти добралась до меня.

– Ш-ш, тихо, – прошептала я, и каменный треск вдруг стал не таким оглушительным.

Ха! Я и правда властелин дверей! И они нужны не для того, чтобы с ними забавлялись мелкие гады в кроссовках.

Я спустилась по ступенькам, бесшумно перебежала по улице к арке, которая была ближе к месту действия. Главное – долго не думать, а сразу действовать. Эффект неожиданности на моей стороне. Это не настоящий мир, верно? Значит, со мной тут ничего не случится.

В арке виднелось сияние двери и куча-мала вокруг нее. Выпихнуть кого-нибудь за дверь и не провалиться самим, когда вокруг рушится пол, не так просто, как кажется. Я взлетела по ступенькам, скользнула между парнями, сцепившимися с мужиком, обхватила ручку и захлопнула дверь. Она тут же растаяла, тряска под ногами прекратилась. Я коротко оглядела картину: мужик с безумными от ужаса глазами, раскрасневшиеся от борьбы парни. Надеюсь, бедняге хватит мозгов сбежать – лично я собиралась заняться именно этим. Я рванула прочь и успела спуститься по лестнице, но меня схватили – будто я снова на пустыре перед больничкой. Я попыталась освободиться. Ничего не вышло.

– Ого! – Дровосек больно сжал мое запястье и подтянул к себе. – Ты?! Откуда… – Он повернулся к остальным, до синяков стиснув мою руку. Тут же стало труднее верить, что это ненастоящий мир, где я в безопасности. – Ребят, это та самая, которая тогда пропала неизвестно куда! Я ее…

Закончить он не успел. Мое лицо обдало сияющей пыльцой, как от разбитого артефакта, воздух вокруг нас будто взорвался, и ударной волной нас отшвырнуло друг от друга. Я больно приземлилась на асфальт, попыталась встать – и тут меня кто-то схватил за шиворот и потащил за собой. Парни со стонами поднимались на ноги, а меня будто бульдозер тянул прочь. Я вырывалась, но потом почувствовала знакомый запах: алкоголь, пот и что-то приятное, похожее на хвойное мыло. Антон! Злой, недовольный, зато, кажется, немного протрезвел. Я перестала сопротивляться и помчалась за ним.

– Обалдеть, трюкачка, это правда ты! – крикнул еще один голос у меня за спиной.

Я обернулась. Вадик! Страж Адмиралтейского района, парень с немытыми волосами до плеч и сережкой в ухе. Обычно он работал в паре с элегантной Беллой, которая мне очень нравилась, но сейчас я ее поблизости не обнаружила.

– Да не тормозите! – простонал Антон. – Зачем ты машину так далеко поставил?!

– Ой, умник, заткнись! Откуда я мог знать, где по этому адресу дверь открылась! – огрызнулся Вадик, легко обгоняя его. – Рынок огромный, я думал, дверь где-то с того конца, вот и…

Позади раздался визг шин: парни из Клана недолго валялись на земле, кто-то из них уже сел за руль. Машина неслась прямо на нас – похоже, мы их сильно разозлили. Антон дернул меня в сторону, Вадик увернулся сам. Машина проскочила мимо, но сразу остановилась и сдала назад, чтобы скорректировать направление. Вокруг тянулась пустая проезжая часть, впереди – перекресток мостов, спрятаться негде. Остальные клановцы рассаживались по оставшимся автомобилям. После удара об асфальт им, похоже, не хотелось преследовать нас пешком. Три машины легко нас окружат. Вадик запустил руку в карман – я уж подумала, у него там оружие, но он вытащил артефакт: леденец на палочке, сотканный из голубого сияния.

– Опять? – свирепо спросил Антон. – Сколько их у тебя?

– Ой, извини. Ты планировал помереть вместе со своей девчонкой? Пожалуйста, без меня.

– Это не моя девчонка! – взвыл Антон и сжал виски, будто сама мысль вызвала у него приступ головной боли.

Не слушая его, Вадик сжал в руке артефакт – и произошло странное. Вокруг была теплая июльская ночь, но мне на щеку приземлилось что-то мягкое и холодное. Снежинка? Потом еще одна… Я подняла голову. Ни облачка.

А потом снег повалил как из ведра.

Глава 3. Для отвода глаз

На нашей долгой бытности

Казалось нам не раз,

Что снег идет из скрытности

И для отвода глаз.

Борис Пастернак

Я недоверчиво вытянула руку и посмотрела на снежинки, которые летели мне на ладонь. Настоящие! Метель отгородила нас от преследователей, даже здание рынка скрылось за мельтешением белых хлопьев. Никогда не видела, чтобы Стража использовала артефакты для себя, но сейчас явно произошло именно это. Я так и стояла, открыв рот, но Антон сжал мою руку влажной от пота ладонью и потащил дальше. Теперь мы не бежали, скорее, крались через проезжую часть, даже друг друга еле различая.

– Не тормози! – прошипел Вадик. – Больше пяти минут оно не продержится.

– Поспешишь – людей насмешишь, – тихо ответил Антон. – Резкие движения заметить легче.

Фары машин тускло горели вдали, шарили по воздуху, как прожекторы, но мы уже добрались до полосы деревьев у канала. Снегопад глушил все звуки, оседал на воде