Патруль 2 - Макс Гудвин

Во дворе было пусто, лишь одна машина 320-го экипажа стояла на парковке, где обычно проходят разводы. И я, обойдя авто, открыл пассажирскую дверь, заглянув внутрь.

Витя Бахматский спал, теперь уже не на картонке, а за рулём. И, сразу надев на себя броню, я положил каску на заднее сидение, а автомат, поставив в отсек в двери, уперев его туда ручкой и магазином.

— Ну, спящая красавица. — начал я, видя, как Витя открывает глаза, удивлённо смотря на меня. — Семь гномов сказали, что разбудить тебя можно лишь поцелуем. И говорят, что всё остальное они с тобой уже перепробовали, всё, кроме поцелуев.

— Ага, привет. — выдал стажёр.

— Как тебя угораздило водителем сесть? — спросил я, поднимая рацию и докладывая, что я в районе.

— А меня не жалко условно убивать. — зевнул он. — Тебя, я вижу, тоже дёрнули?

— Как видишь.

— Слушай, я всё хотел тебя спросить, тебе же не просто так с мефом взяли? — спросил он.

— Меня оправдали и я не знаю чей там был меф. — выдал я, понимая, что стажёр ведёт разговор куда-то не туда.

— А вот, к примеру, сколько можно заработать на закладках? — словно бы в слух подумав произнёс он.

— Я откуда знаю. — пожал я плечами.

— Ну ты же глубоко в теме? — продолжил болтать со мной стажёр.

— Ты долбоёб? — спросил я у него. Подумав, что зря спросил, ответ был очевиден, это же этот персонаж на картонке в подъезде спал.

— Не, а чё ты ругаешься, понятно же, что твой был меф. Повезло, что не закрыли. Так сколько?

И я выхватил Глок и, направив его стажёру в шею, нажал на спуск. Прозвучал щелчок и сразу же за ним вопль.

— А! За что⁈ — взывал тот, хватаясь за горло.

— 15 шаров. — посчитал я, направляя реплику Глока во внутреннюю часть ноги стажёра. — Вить, не разговаривай со мной, пожалуйста, никогда больше! Понял⁈

— Да понял! Зачем ты это сделал?

И следующий выстрел пришёлся туда куда я и целился. Привод стрелял со звуком быстрого плевка, с механическим жужжанием моторчика внутри.

— 14 шаров. — проговорил я, смотря, как стажёр корчится от боли.

Шар 0.25 грамма не мог пробить даже ткань, но зато как бодрил? Убирал тупые мысли из головы. Возможно, его можно было даже прикладывать вместо подорожника к больным местам, предварительно поплевав на пластик. Но это было не точно.

— Еще раз для тебя, черепашка-ниндзя: ты со мной не говоришь больше никогда, едешь туда, куда я скажу, стукнёшь взводному или ротному — я найду гранату для страйкбола и тебе за шиворот засуну. Понял! Кивни!

Мне кивнули. Головой, на шее которой был багровый кровоподтёк от шарика, маленький — не больше квадратного сантиметра.

— 320-ый, Казанка? — вызвали меня.

— Слушаю. — ответил я.

— Нахимова, ⅓, «Златоводск-водоканал», нажали тревожку и не берут трубку, проедь, посмотри.

— С Шевченко пошёл. — произнёс я, повесив головку рации, вопросительно смотря на водителя. — Еще выстрелить?

Стрелять не потребовалось, водитель поехал быстро, нарушая правила дорожного движения, но после первого проезда на красный я включил СГУ. И под мерцания сине-лунных огней мы полетели до Нахимова и повернули вниз к мосту через Томь, у которого и стояло здание водоканала.

Я надел страйкбольную маску, каску, Глок закрепил в броне на грудь, туда же — переносную рацию. Стажер со мной больше не говорил, а лишь всхлипывал, везя меня к месту. Свернув на Ленина, мы проехали до Учебной и снова повернули на Московский тракт. «Златоводск-водоканал» имел два подъезда: со стороны моста через Томь и со стороны Московского тракта. Притом впереди нас должен был встретить дорожный знак «кирпич», сигнализирующий об одностороннем движении, но СГУ этот вопрос решит. Хотя, какое нафиг СГУ, если впереди объект, захваченный кем-то, наоборот, надо прибыть скрытно. Да даже если там не захват, о котором мы по вводным учений не знаем, на тревогу подъезжать надо тихо, чтобы не терять фактор внезапности. Конечно, у нас первый экипаж «гибнет», мы ведь правила соблюдаем и едем под кирпич с СГУ, тем самым говоря: «Вот они мы».

Летя по Московскому, я заметил, как скорая помощь только сейчас поехала куда-то в сторону овощебазы, и, посмотрев на время на сотовом, я кивнул сам себе. Объект уже без ручек и без ножек, если, конечно, жив, если какой-нибудь сердобольный не ослабил стяжки и не отравил педофила его же гнилой кровью. Как-то этот эффект назывался, по-научному, но я не помнил, как.

— СГУ выключить. — скомандовал я.

— Туда же нельзя проезжать. — запротестовал Бахматский.

— После тревоги доложишь на меня! А сейчас слушай мою команду, СГУ выключить! Сейчас поиграем в их игры.

— У нас задача — просто приехать и погибнуть. — запротестовал стажёр.

— Да легко, высади меня у колонн моста, за двадцать метров до ворот, а сам заезжай и вставай в воротах.

Сказано — сделано. И я выскочил у колонн, на самом подъезде. Здание «Златоводск-водоканала» находилось под горой Лагерного сада и было обнесено бетонным забором голубого цвета, в котором с моей позиции виднелись любезно открытые ворота. «Террористы же всегда так делают, чтобы расстрелять первый экипаж, чтобы с их требованиями считались.» — пошутилось у меня в голове.

О времена, о нравы! Последняя война закончилась более 15 лет назад, и мы снова начали учиться по учебникам.

Я бежал к забору, и в этот момент на пути у машины, которой рулил стажёр, возник офицер в жёлтой жилетке, подняв вверх красный флажок.

Машина остановилась.

— Вы уничтожены автоматной очередью! — изрёк офицер, тоже в страйкбольной маске, на что Бахматский просто кивнул, его машина заблокировала подъезд к объекту. И откуда-то из здания вылетела граната и, закатившись под машину, хлопнула, раскидывая то ли горох, то ли шарики.

Видя заброс, я успел залечь, исполняя команду «вспышка справа», а после я ползком приблизился к забору. Офицер, проводящий мероприятие, видел меня и не нашёл в моих действиях ничего, нарушающего протокол учений. Запахло порохом.

И в этот самый момент я зажал кнопку рации.

— Казанка, 720-ому, Казанка, 720-ому. — проговорил я, но база меня не слышала из-за маломощности моей рации и нахождения меня под горой.

— 720-ый, 305-ому. — позвал меня по рации Лаечко.

— 305-ый, — сказал я, — передай Казанке, что на адресе засел противник, вооружён автоматическим оружием и гранатами, вызывай скорую, у меня водитель…

Я посмотрел на смотрящего в сотовый «уставшего» от службы Бахматского и произнёс:

— Или тяжёлый триста, или двести.

И тут мне позвонили.

— Да? — поднял я трубку от Лаечко.

— А ты что, почему не умер?

— Не получилось