Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

этом просто не было необходимости. Даже самые грязные и заляпанные жиром тарелки и ложки после ночи прямо на столе сами собой вновь становились чистыми. Однако Юрий прекрасно помнит и другое. Каждый раз, после каждого обеда или иного застолья, у матери уходила уйма времени и сил, чтобы отмыть все эти тарелки, ложки и кружки. А о горшках и чугунках и вспоминать не хочется.

С ближайшей полки Юрий подхватил бледно-зелёный пакет из плотной глянцевой бумаги в кило весом. На ощупь «похлёбка» очень похожа на муку. Ну, правильно, развести горячей водой. У верхнего края пакета тёмно-зелёная надпись «Триникум». Это должно быть фирма-производитель. Чуть ниже пояснение: «С яблочным вкусом». Теперь понятно, причём здесь вкус. Но самое примечательное на упаковке это эмблема.

Юрий поднёс пакет ближе. Эмблема представляет из себя не полноценный цветной рисунок, а чёрный силуэт на бледно-зелёном фоне. Эдакая настороженная чёрная крыса на полусогнутых лапах, голова чуть повёрнута в сторону, хвост загнут, острый кончик тоже смотрит в левую сторону.

Есть над чем подумать, Юрий качнул в руке пакет с «похлёбкой». Впрочем, пропади оно всё пропадом. Раз залез в кузов, то во все тяжкие сразу.

— Хорошо, — Юрий повернулся к Вике, — пусть будет «похлёбка». С какого вкуса лучше всего начать?

— Ни с какого, — Вика хитро улыбнулась. — Сюда смотри.

Новая знакомая подвела к самой дальней, к самой нижней полке, где ровными рядами сложены пакеты с ручками, каждый кило на двадцать. Юрий наклонился. Та же фирма «Триникум» и чёрная крыса на полусогнутых лапах в качестве эмблемы. На передней части пакета, в самом низу и немного наискось, большими красными буквами и в самом деле написано «Без вкуса».

— Как это может быть без вкуса? — Юрий выпрямил спину.

— О-о-о…, — с наигранной серьёзностью протянула Вика, — в этом вся соль. Вкуса как такового и в самом деле нет. Кажется, будто бумагу сырую жуёшь.

— Но зачем? — не выдержал Юрий.

Объяснение новоявленной соседки с каждым словом всё больше и больше смахивает на бред. Не будь они сейчас в магазине, где полки в неприметном закутке и в самом деле заставлены «универсальной едой» с разными вкусами и без вкуса, то Юрий решил бы, что его дурачат.

— Человек из дикой деревни, вот уж точно, — Вика улыбнулась. — Тебе приходилось голодать?

— Ну, — неожиданный вопрос едва не поставил Юрия в тупик, — до голода, слава богу, ни разу не доходило, но трудные времена бывали. Особенно если неурожай. Так года два назад мать каждый день уху варила. Мы всей деревней на одной рыбе больше месяца сидели. Ладно, по весне щавель пошёл. Но ещё долго эта самая уха мне в горло не лезла. Был год, когда град все яблоки побил. Бывало…

— Хорошо, хорошо, я поняла, — Вика выставила перед собой ладонь. — Если коротко, то продовольственным изобилием ты не избалован.

— Ну да, — Юрий кивнул, — можно и так сказать. А что?

— А то, сосед ты мой дикий, вкусная еда, особенно всякие гамбургеры, картошка-фри и пицца, сама по себе представляет большой соблазн. Ну, признайся: в Сочи 2.0 ты ведь ел не ровно столько, сколько нужно было твоему организму, а столько, сколько влезало. Было дело?

Юрий на миг задумался.

— Ну было, — нехотя признал Юрий.

Вика и в самом деле права. Только сейчас до Юрия дошло, что в его бытность в Сочи 2.0 собственный аппетит он никак не ограничивал. Как-то сразу сложилось, что на дорогие деликатесы он никогда не зарился. В незабвенном ночном клубе «Куруру», с подачи бывшей невесты, Юрий предпочитал заказывать недорогие коктейли и закуски. Так что, с одной стороны, он не шиковал, но, с другой, в количестве себя не ограничивал. О какой-то там специальной диете речь никогда не шла. Да Юрий далеко не сразу узнал само слово «диета».

— Было, конечно, — Вика незлобно усмехнулась. — А если регулярно переедать, то в «тренированный» желудок за раз может влезть очень и очень много килокалорий. А это лишние килограммы, минус в социальный рейтинг и более дорогая медицинская страховка.

Реальность, пусть и в виде базовой локации «Реальность», наступает по всем фронтам. Юрий нахмурился. Теперь, как не крути, ему придётся думать и о социальном рейтинге, и о медицинской страховке. Благо телевизор объяснил, что это такое, и как бывает плохо, когда денег на лечение не хватает.

— «Похлёбка» без вкуса тем и хороша, — продолжила Вика, — что ты съешь ровно столько, сколько нужно твоему организму. Соблазна закинуть в рот лишнюю ложечку просто не будет. У тебя быстро появится привычка каждый раз отмерять и замешивать ровно столько «похлёбки», сколько тебе нужно. А это очень и очень приятная экономия на еде, минус лишние килограммы, меньше расходов на медицинскую страховку и плюс в социальный рейтинг.

— Плюс в социальный рейтинг за то, что кушаешь «похлёбку»? — недоверчиво уточнил Юрий.

— Нет, конечно же, — Вика тихо рассмеялась. — Социальный рейтинг растёт не за саму «похлёбку», а за те последствия, которые вызывает привычка питаться ей.

— Но вкус мокрой бумаги, — Юрий попытался ухватиться за «соломинку».

— А вот это самое интересное, — Вика многозначительно прищурилась. — Это трудно объяснить, это надо попробовать самому. К слову, это самая страшная коммерческая тайна фирмы «Триникум» Ты слышал выражение «голод — лучшая приправа»?

— Мать часто повторяла, когда целый месяц одну уху варила, — ответил Юрий.

— Как не странно, но так оно и есть на самом деле. Когда ты голоден, то «похлёбка» без вкуса кажется вполне себе съедобной. Ну, — Вика на секунду задумалась, — не то, чтобы вкусной, но вполне терпимой. Однако в тот самый момент, когда нужно количество белков, углеводов, жиров и прочих витаминов ты уже съел, вкус «похлёбки» враз превращается в сырой картон.

Одной такой упаковки, — палец Вики указал на пакеты с ручками на нижней полке, — тебе хватит, как минимум, на месяц. А это значит, что тебе, как минимум, месяц не нужно будет ходить в продовольственный магазин и глотать слюни при виде всех этих яств.

— И это точно самый жестокий способ экономии? — Юрий постарался, чтобы в его голосе не звенел ядовитый сарказм, но получилось плохо.

— И не думай, будто я над тобой издеваюсь, — лицо Вики сразу стало серьёзным. — За