"Фантастика 2025-147". Компиляция. Книги 1-25 - Юлия Шахрай

За спинами старейшин на высокой стене тянулась легендарная фреска. На ней был изображён Древний Битый Путь – лестница в небеса, по ступеням которой восходили фигуры магов, алхимиков, бойцов и… немногие падшие. Это был одновременно символ славы и напоминание о гордыне, которая могла привести в бездну.

А под ней, у подножия стены, возвышался трон Основателя – древний каменный артефакт, в котором по легенде до сих пор пульсировала частичка его сознания. Этот трон всегда был пуст. Он никогда не использовался, кроме самых редких, судьбоносных мгновений.

Воздух внутри зала всегда был прохладен, пропитан ароматом ладана и древних чернил. И, пожалуй, ничто в этом месте не было простым. Даже тени, что скользили по полу от редких магических светильников, казались слишком ровными, слишком осознанными. И когда один из старейшин поднимал руку, чтобы начать заседание, тишина в зале становилась такой густой, что её можно было нарезать, как ткань.

Это было сердце секты. Живое. Строгое. Безжалостно честное. И здесь решалась не только судьба учеников и мастеров. Здесь переплетались интересы десятков сил, кланов, школ и – судьбы.

И в этот день в зале Каменного Завета снова царила тишина. Такая тишина, которая бывает лишь перед бурей – когда даже дыхание кажется лишним, а любое движение может нарушить равновесие не только зала, но и самой секты. Двенадцать старейшин привычно заняли свои места на резных тронах. На плечах их висели мантии, символизирующие род и путь. Мантия старейшины Боевых Искусств была расшита стальными нитями, мерцавшими при каждом его вдохе, старейшина Хранителей Знаний сидел в многослойном одеянии цвета старого пергамента, а Мастер Печатей – в узкой, как свиток, накидке с сотнями крошечных символов, светившихся мягким янтарём. Каждый из них был погружён в свои мысли, пока не раздался низкий гул гонга. Старейшина-секретарь вышел на Подиум Прозрения, и начал отчитываться:

– Первый вопрос – отчёт о поставках эссенции чёрного фланса для седьмой алхимической башни… Второй – инцидент с обрушением плетений у восточной стены внутреннего сада…

Речь его текла, как ручей: равномерно, не вызывая бурь. Но на пятом вопросе всё изменилось.

– Следующий пункт – непредвиденное перераспределение помощи из ресурсной казны на нужды лаборатории Старейшины Йонг Мин… В том числе – передача высококлассной пилюли культивации обычному… – Он сделал паузу, прочищая горло, – …немому слуге.

В зале словно со скрипом провели трещину. Несколько старейшин, нервно переглянувшись, медленно повернулись на своих местах, один из них даже поднял бровь. А тишина, в которой звучали лишь шелест пергамента и мерцание “Ока Секты”, сделалась натянутой. Слово взял Старейшина Жао Хуань, старый вечно раздражённый мастер боевых техник.

– Прошу прощения, но… Мы действительно собираемся тратить ресурсы нашей секты на калек и каких-то там ущербных? – Он говорил негромко, но каждое его слово вонзалось, как копьё. – Даже если этот немой слуга и спас ребёнка влиятельной семьи, то это ещё не повод позволять ему проникнуть в сердце нашей алхимической школы. И тянуть свои загребущие руки к тайнам нашей секты! Он не прошёл ни одного отбора. Не говорил ни одного слова. Не знает ни плетений, ни искусства алхимии. Мы создаём опасный прецедент, позволяя ученикам брать себе "экзотических любимцев". И если даже ваша бывшая ученица, мастер Соль Хва, проявляет к нему интерес – это ещё не повод бросать древние принципы в угоду личным… хм… симпатиям.

В ответ на эту, явно гневную отповедь, со стороны других старейшин раздались одобрительные хмыканья. Несколько других старейшин переглянулись, явно соглашаясь с такими высказываниями. Но сам старейшина Йонг Мин – седой, с тонкими чертами лица, в мантии цвета угасающего пламени – сидел молча. Его глаза были прищурены, словно он наблюдал не происходящее здесь, а какое-то далёкое явление, недоступное прочим. И только когда пауза стала неприлично долгой, он наконец заговорил:

– Симпатии? Забавно…

Он медленно, и даже показательно откинулся на спинку трона и, положив руки на подлокотники, медленно провёл пальцем по одному из резных символов. По залу прошла легкая дрожь.

– Все вы, кто говорите об ущербности… – Его тихий голос сейчас звучал спокойно, но за этой спокойной гладью пряталась старческая сила, словно в спокойной глади старого вулкана, – …видите только глину, а не сосуд, который можно из неё вылепить. Вы, могущественные мастера этой секты, забыли, что сила – это не только слова и ауры. Сила – это умение чувствовать границы возможного. И выходить за них.

Кто-то из старейшин тихо фыркнул в ответ на это замечание, но никто его не перебил.

– Я не прошу вас передавать ему артефакты. Не прошу допустить к Тайным Хранилищам. Я лишь прошу об одном… Позвольте мне наблюдать за ростом необычного зерна. Если из него ничего не выйдет – то мы просто забудем об этом случае. А если выйдет?.. – Он резко подался вперёд. В его глазах зажглось что-то острое, почти юношеское. – Если он действительно не так прост, как кажется – то неужели вы хотите, чтобы его забрала чужая секта? Или… ещё хуже… чуждая нашему миру сила? Вы готовы так рисковать?

Старейшина Жао Хуань откинулся назад, его губы скривились в хмурой усмешке.

– Йонг Мин! Ты действительно веришь в то, что этот слуга способен к чему-то, кроме мытья полов и сортировки корней?

Старейшина Йонг Мин не ответил сразу на его своеобразную колкость. Он только медленно поднял руку и указал вверх – на “Око Секты”.

– Оно наблюдает. И оно запомнит. Когда придёт день, и этот "немой" слуга покажет, на что способен – оно будет свидетелем. И вы все тоже.

По залу прокатился гул. Не громкий, но тяжёлый. А потом снова – тишина. Тишина не согласия, но и не полного неодобрения. А тишина… Неуверенности. Потому что то, что он сказал, не звучало как спор. Это был вызов. Брошенный мудро. И своевременно.

А когда за старейшиной Йонг Мин закрылись ворота зала Каменного Завета, в воздухе всё ещё витал лёгкий резонанс от его слов. Молчание затянулось. Но оно не было неловким, а скорее… Обескураженным. И все те, кто сидели в креслах, вырезанных из векового нефрита, с достоинством, будто застыли. Но взгляды их блуждали, выискивая друг у друга подтверждение: "Ты это тоже услышал?" Первым снова хмыкнул старейшина Жао Хуань, ударив костяшками пальцев по подлокотнику:

– Он с ума сошёл. Вот честно. О чём он только думает? – Его голос был хриплым, с оттенком насмешки, но губы подрагивали, словно он сам не до конца был уверен в этих словах.

– Он никогда