Галактический консул: Гребень волны. Гнездо феникса - Евгений Иванович Филенко

– Вы понимаете, Кратов? – возбужденно спросил Биссонет. – Все с ног на голову! Мы, идиоты, почитали Видящих Внутрь за гонимую интеллектуальную элиту. А в этой сумасшедшей культуре вообще нет места интеллекту! Есть только жрецы, каратели и серая масса землепашцев. И эти… посредники между волей Осязающих Мрак и Мерцальниками. Без памяти о прошлом, без мыслей о будущем. Да и безо всякого представления о настоящем… С какой стати им бояться смерти? За что цепляться в этой жизни? Они просто пережидают срок земного бытия, отбывают его как наказание!

– Но для чего Осязающим Мрак может понадобиться это самое Очищение? За каким чертом им учинять планетарный пожар?

– Да это же колоссальное жертвоприношение! Мы на Земле со всей нашей разнообразной историей о таком и мечтать не могли. Старый, как вселенная, спор между желаемым и возможным. Так ли редко к власти приходили маньяки? Все равно какие: религиозные, политические… И в самые различные периоды их царствования, по самым различным поводам они неизбежно учиняли чудовищные гекатомбы! Многообразные фараоны, императоры, цари и князьки. Инквизиция. Иван Грозный и Гитлер. Сталин и Пол Пот. Бешеные арабские вожди двадцатого и двадцать первого веков…

– При чем здесь желаемое и возможное?!

– Что нужно, чтобы отвлечь собственный народ от внутренних невзгод? Натравить его на соседей – пускай режут друг дружку… Как проще всего добиться изобилия и сытости? Истребить лишние рты. Мотыгами или непосильным трудом. Пусть они при этом еще пирамиды построят или выроют канал!.. Одна сложность: для исполнения всех необходимых ритуалов приходится содержать громадный штат жрецов. От которых того и гляди дождешься ножа в спину. Вот если бы нашелся какой-нибудь простой в обхождении механизм для массового убийства! Да еще, паче чаяния, божественного происхождения… У нас на Земле с этим всегда было сложно, и бедным маньякам вечно приходилось что-то выдумывать с риском для собственной жизни. То «Молот ведьм», то «Коммунистический манифест», то «Мою борьбу». А здесь – все готово, все под рукой! Планета-машина, которую можно вертеть туда-сюда, как глобус. Услужливые Мерцальники, готовые исполнить любую прихоть этих гребнистых ублюдков… Серебряные Змеи гоняют в хвост и в гриву Видящих Внутрь, не выпуская их на поверхность без нужды. Зато Видящие Внутрь всегда отсидятся в своих подземельях, а Серебряные Змеи еще неизвестно как переживут Очищение… А над всей этой каруселью – Осязающие Мрак! Могущественные, справедливые, святые!

– Еще одна модель? – спросил Кратов с иронией. – Все улеглось по своим полочкам?

– Разумеется, нет, – раздраженно сказал Биссонет. – Я все больше прихожу к убеждению, что нам никогда не удастся выстроить для этой цивилизации хоть какую-нибудь разумную модель. Если к Аафемт вообще применимо понятие «разумного». Это раса сумасшедших. Им удалось то, чего не добились мы за тысячелетия со всеми нашими религиями с их байками о царстве небесном: избавиться от инстинкта самосохранения. И когда нарождается чересчур много лишних ртов, или какая-нибудь болезнь, или просто надоело изо дня в день видеть вокруг себя толпу народа – Осязающие Мрак делают ручкой. Видящие Внутрь сползаются в дома Мерцальников. Те разворачивают планету…

– …хитроумно сглаживая гравитационные возмущения, – ввернул Кратов. – Гравитация – воля богов!

– …все могильники и дольмены уплывают за терминатор, где никому в голову не придет их разыскивать – даже Дилайту! С терминатора катится огненный вал. И толпы Аафемт со счастливыми улыбками на устах идут в полымя Очищения. Черт возьми, я не удивлюсь, если у них атрофирована болевая реакция!

– «Двуглавый крылатый дракон с одной головой в огне и другой во мраке», – промолвил Кратов.

– Что это?

– Мой перевод названия планеты с языка Иовуаарп. Как я теперь понимаю, перевод неточный. Я-то думал, речь идет о планете, которая разделена на горячее и холодное полушария. Но Иовуаарп встроили в название еще один смысловой слой, явно относящийся к обитателям этого мира. «Дракон, сгорающий в огне своего безумия»…

– Можно еще проще, – сказал Биссонет. – Безумный феникс. А мы угодили в его гнездо – накануне очередного самосожжения.

Он с неприязнью поглядел на Тьмеона, апатично вслушивавшегося в чужую речь.

– Скажите ему, что мы хотим видеть Мерцальников, – потребовал он. – Этих негодяев, которые готовы исполнить любое бредовое желание самого отпетого параноика.

Кратов перевел, опуская сильные выражения.

– Мерцальник будет рожден, – сказал Тьмеон. – Пусть Чужие наберутся терпения. Еще не все для этого совершено.

С этими словами он не спеша двинулся к ближайшей трубе толщиной в человеческую руку, что выходила из пола и пропадала в переплетении магистралей, пульсируя рубиновым светом.

– Будет рожден? – переспросил Биссонет. – Что он имеет в виду?

Кратов не ответил. Он неотрывно следил за Тьмеоном.

– Имагопревращение, – пробормотал ксенолог раздумчиво. – Мерцальники – имаго… – И вдруг закричал: – Кратов, прикажите ему вернуться, задержите его!

Они одновременно бросились вперед, чтобы успеть оттащить Видящего Внутрь от сатанинского сияния.

Но тот уже погрузил в него руки по локоть.

Его одеяние и плоть вспыхнули, словно тончайший пергамент. Охваченный облаком искр и пепла, скелет качнулся вперед и, переломившись в пояснице, ударился об пол.

7

Биссонет с воплем отпрянул. Налетел на остолбеневшего Кратова, шарахнулся в сторону – прямо в перекрестие труб. Тот едва сумел ухватить его за рукав. Ксенолог вырывался, мотая головой, страшно оскалившись, кося выпученными глазами на то, что осталось от Тьмеона… Кратов ударил его по лицу. Сгреб за грудки, оторвал от пола, будто куклу, и с силой приземлил. Биссонет взвыл, перекосившись на один бок.

– Еще? – спросил Кратов зловеще.

– Кретин! – заорал Биссонет. – Моя нога!..

Кратов выпустил его, виновато засопел. Биссонет, поскуливая, отхромал от него подальше и сел спиной. Стащил ботинок, принялся растирать ступню.

– Дайте-ка я, – сказал Кратов.

– Идите в задницу! – огрызнулся Биссонет, но к ноге все же подпустил.

Щиколотка, несмотря на все ухищрения, распухла и налилась багровым. Единственное, что мог сделать Кратов, так это наново отключить акупрессурой болевые окончания.

– Вы ударили меня… – шипел Биссонет сквозь зубы. – Никогда вам не прощу… никогда!..

– Поквитаетесь еще, – сказал Кратов, колдуя над ногой. – На корабле. Специально спроворите ксенологический совет и воздадите мне сполна, за все сразу.

– Зачем он так? – уже спокойнее спросил Биссонет.

– Вы же сами все прекрасно объяснили! Ему было безразлично, жить или не жить. Мы просили показать нам Мерцальника. А как проще всего сделать это, если не обратиться в него самому?

– Безумное поверье, – пробормотал Биссонет. – Достойное этих идиотов. Неужели на всех их суицидальных обрядах не нашлось никого, кто бы воочию убедился и донес до остальных, что нет и быть не может никакого имаго?

– Полагаете, Мерцальники – выдумка?

– А вы полагаете иначе?!

– Но ведь кто-то же должен