"Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 - Елена Звездная

Глава 14

Отмщение. Часть II

Уже по первым выстрелам цесаревич понял, что его, всё же, приказано брать живым.

Потому что стрелки, один псион-слабосилок и один неодарённый далеко впереди, целенаправленно били по ногам, а в уязвимый торс ростовой «мишени» даже не целились.

И это было Владимиру на руку, так как он, не будь дурак, воспользовался этой нелепой попыткой, сблизившись с телохранителем телепата и оставив на всём протяжении своего пути завесу из взметнувшейся в воздух взвеси из грязи и пыли. Длинную очередь цесаревич принял на телекинетический щит, а последующая за ней вспышка плазмы, прилетевшая в спину со стороны «центральных» противников, не преодолела второй слой его защиты.

Всё же, сильный псион мог достаточно легко защититься от слабака, которому для боя требовался «костыль» в виде специального оружия…

Поднырнув под винтовку телохранителя телепата, Владимир рублёным движением сместил её в сторону, и ту же руку протянул к голове врага. Ему не нужно было касаться его: вспышка — и вырвавшаяся на добрых три метра вперёд плазма расплёскивается в воздухе, а труп с обугленной и выжженной головёшкой вместо черепа нелепо валится на землю.

Телепатический удар, словно глыбой по лбу приложивший цесаревича, откровенно запоздал: на такой дистанции псион смог позволить себе просто выжечь телепата так же, как и его охранника до этого.

В сумме два мощных воздействия — два гарантированных трупа.

И пусть сил на весь этот манёвр ушло немало, Владимир небезосновательно считал, что безболезненное устранение двоих противников из пяти того стоило, ведь телепат в пылу схватки мог наворотить таких делов…

Уже в следующую секунду юноше пришлось уклоняться от череды разномастных ударов пси-клинками, которые, в точности подчиняясь воле псиона-террориста, вырастали, расширялись, вытягивались и просто взрывались потоками пламени, как по учебнику выискивая слабые места в защите Владимира.

Вдобавок к этому цесаревич отчётливо чуял Пси, вырывающуюся откуда-то из под земли, что недвусмысленно указывало на то, что его нынешний главный противник не только пиро-, но и геокинет, подготавливающий почву для дальнейших действий.

А с таким нужно держать ухо востро, и полагаться не на собственные ноги, а на телекинез.

Прямо сейчас Владимир так и поступал, лишь изображая необходимость наличия под ногами твёрдой опоры. И даже так он не был уверен в том, что обманка в итоге выстрелит: противник казался матёрым бойцом, который явно повидал в своей жизни чёртову прорву достойных врагов.

Чего стоит одна только его попытка сначала подстрелить цесаревича из личного оружия — крупнокалиберного пистолета, а после оглушить при помощи пары светошумовых гранат, вылетевших из потайных отделений на бёдрах его брони, которая сама по себе наверняка защищала носителя ото всего подобного?

Девяноста процентов псионов большой силы просто забывают о спецсредствах, и лишь редкие уникумы активно пользуются всем своим арсеналом не только лишь в моменты истощения и слабости.

Так или иначе, но за два десятка секунд псионы перекопали весь окружающий рельеф, а из-за задымления, — никто не утруждал себя минимизацией последствий для окружающего пространства, разбрасываясь плазмой направо и налево, — наследник трона был вынужден уделять толику своего внимания фильтрации воздуха вокруг лица, что для сражающегося телекинета было задачей не из простых. Его оппонент же полагался на системы шлема, что значительно упрощало ему задачу.

Одно радовало Владимира: сестра, если она всё же не додумается остаться в укрытии, сможет найти его даже в этом рукотворном аду.

А ещё они не задохнутся, хвала аэрокинезу Алексеевой…

— Просто сдайся, царский выродок!* — На корявом английском, с явным арабским акцентом прорычал псион, прежде чем с обеих его рук сорвались разошедшиеся в стороны волны высокотемпературной плазмы. Следом он прокричал что-то ещё, но гул поглотил слова, ничего не оставив от них. Владимир же, оценив ситуацию, просто прошёл сквозь этот всевыжигающий вал, нивелировав весь потенциальный урон, и приготовился к жаркой встрече на другой стороне.

Готовился он не зря, но подготовка эта оказалась направлена совсем не туда, куда было надо

Откуда-то взялся второй противник из центральной двойки, и винтовку свою ублюдок раскочегарил на все сто двадцать процентов: от одного-единственного выстрела ствол оружия раскалился и поплыл, что автоматически привело его в негодность.

Правда, цесаревича это особо не обрадовало, так как именно этот неожиданный залп он, к своему стыду, пропустил. Собирался отреагировать на удар другого псиона и выставить точечную защиту, и потому не заблокировал пучок раскалённой плазмы, прилетевший с неожиданного направления и ударивший в спину.

Всё вокруг тут же утонуло в рождённом цесаревичем пламени, но он всё равно успел заметить, как псион рванул прямиком на него, уже не особо скрывая свой второй талант: почва под ногами дрожала, точно живая, и была готова в любой момент взорваться стеной острейших шипов.

Плечо горело, словно объятое пламенем, и от него медленно расползалась волна мерзкой слабости.

«Рана сквозная, лёгкое не задето, кость почти перебита, кровотечения нет. Правая рука отбегалась, но я ещё могу пользоваться ей по методу „марионетки“. Стрелок далеко — семьдесят метров, сквозь плазму меня он теперь не увидит. Псион — девять метров прямо по курсу, хочет закончить всё одним ударом, не иначе. Третий? Третьего не видно и не слышно. Но обычный солдат и не сможет ничего сделать, пока я нахожусь в самом эпицентре пожара. Слабосилку — и то повезло невероятно…» — мысли мелькали в голове Романова, пока он сам заваливался назад, подготавливая недругу достойный приём.

До сего момента для атаки он пользовался исключительно плазмой, и нынешний момент счёл весьма подходящим для того, чтобы сделать с врагом что-то нехорошее телекинезом.

Благо, силы позволяли и не такое, а сверхблизкая дистанция развязывала руки.

Сформировав полностью рабочее пси-лезвие на левой руке, и обманку-пустышку — на правой, которую сейчас стягивали телекинетические канаты, имитирующие работу мышц, Владимир отсчитал полторы секунды — и подбросил себя в воздух, полностью «отпустив» свои незримые «ходули», при помощи которых он и перемещался до сего момента. Его навыков просто не могло хватить на всё то, что сейчас необходимо было делать, но нанести фатальный удар по врагу требовалось незамедлительно.

Или сейчас, или никогда, ведь рана с каждой секундой ощущалась всё сильнее, а тело слабело. А вместе с телом закономерно затухал и разум, на котором зиждились все псионические силы от и до.

Цесаревич это понимал, оттого и торопился закончить всё побыстрее. В этом плане с противниками они были в